«Мы отправились в путь верхом, и это было великолепно. На вершине обнаружилась маленькая деревянная хижина, где мы и расположились. Нас окружал роскошный лес, полный тапиров, туканов и попугаев. Под деревьями росли самые удивительные грибы и поганки, какие мне только доводилось видеть, — сотни грибов самых разнообразных форм и расцветок. Я словно попал на коралловый риф. Мы взяли с собой пятерых охотников и двенадцать собак, но, несмотря на все их усилия, им не удалось никого поймать. Тем не менее наши лошади и вьючные мулы подверглись нападению вампиров. Это было очень интересно. Как в фильме про Дракулу, на рассвете мы обнаружили на их шеях длинные глубокие царапины. Я решил проверить, станет ли вампир кусать меня, поэтому улегся спать на улице. В хижине спали семь человек, и мне захотелось вдохнуть немного свежего воздуха, не пропитанного чесноком. Так что я устроил себе постель возле лошадей и высунул ногу из-под простыни, рассчитывая, что вампир укусит меня. К сожалению, ничего не вышло, хотя я пролежал там всю ночь. А лошадей снова искусали. Чарльз сказал, что вампиры не любят джина и не станут пить мою кровь. К тому же я вспомнил, что летучие мыши переносят бешенство, и перестал сожалеть о неудавшемся опыте.

…Дела наши идут неплохо. Вот список зверей, которых нам удалось Поймать. Одна почти взросла пума, один оцелот, одна кошка Джеффриса, два молодых коати, четыре голубых амазонских попугая, два желтоголовых ара (очень редкие птицы, полагаю, мне удалось поймать их первому), один красноголовый амазон (Бланко), шесть маленьких длиннохвостых попугаев, два агути, шесть бразильских кроликов, два очаровательных пекари, а детеныш пекари совершенно очарователен».

Коллекция настолько разрослась, что доставлять ее в Буэнос-Айрес пришлось поездом. Двухдневное путешествие оказалось настолько изматывающим, что Джеральд писал Джеки:

«Путешествие поездом было забавным, но очень утомительным. Бедные звери страдали от жары, а я ничего не мог сделать. Только в Аргентине могло случиться так, что весь поезд узнал о том, что я везу животных, и на остановках меня просили показать пуму и рассказывали мне, где я могу набрать воды…

В мое отсутствие Софи приобрела очень симпатичную капибару и пару молодых, но достаточно взрослых обезьянок-дурукули. Тебе они понравятся, дорогая. Тапир Клавдий чувствует себя хорошо и стал размером с упитанную корову. Он постоянно что-то жует и, как всегда, все делает по-своему. (Бланко только что прибежал с кухни, залез мне на плечо и интересуется, как я себя чувствую.)

Дорогая, ты не должна писать мне, что любишь меня… Если бы это было не так, ты никогда бы не поехала со мной. Всем, что во мне есть, я обязан тебе. Ты — часть меня, а сейчас я словно лишился правой руки. Через два месяца я наконец-то смогу поцеловать тебя и рассказать тебе, что ты для меня значишь… Но помни, хоть я и не вернулся, я всегда был и буду только твоим… Без тебя я ничто».

У Джеральда была масса дел в Буэнос-Айресе. Невероятно, но он пытался там писать книгу об Африке. «Я пытаюсь закончить «Зоопарк в моем багаже», — писал он Джеки, — и надеюсь, что мне это удастся. Я хочу отослать тебе рукопись еще до отъезда из Аргентины, чтобы иметь немного денег по приезде. Это довольно трудно, потому что писать мне удается только по ночам. Я безумно устал, но не прекращаю работы. Мне тяжело, но я не хочу, чтобы ты беспокоилась. Не волнуйся, дорогая, не волнуйся насчет денег: когда я вернусь, то заработаю достаточно, обещаю тебе. Пожалуйста, не волнуйся и не переживай из-за этого. Ты же знаешь, что если я постараюсь, то смогу заработать».

Джеральд собирался на неделю поехать в Мендосу, в предгорья Анд, чтобы поймать редкого волосатого броненосца. Дэвид Джонс, веселый аргентинец, ставший для Джеральда младшим братом и постоянным спутником и заменивший Джеки в решении практических проблем повседневной жизни, вызвался сопровождать его. Дорогу в Мендосу размыло, но Джеральд и его спутник надеялись, что дожди прекратятся. «Если дождь не перестанет, — в отчаянии писал Джеральд, — я не смогу снять больше трех-четырех серий фильма. Я так надеялся на то, что материала о котиках, морских слонах и пингвинах хватит на две серии, но, если ты помнишь, я не уверен в хронометраже».

Растущая коллекция животных временно разместилась в музее Буэнос-Айреса. Времени на другие дела практически не оставалось. Но более всего Джеральда мучили мысли о шаткости и непрочности своего брака.

«Я писал тебе, что люблю тебя? — спрашивал он у Джеки. — Что я скучаю по тебе? Что я хотел бы отплыть уже завтра, чтобы быть с тобой? Ну так вот, я об этом пишу. Дорогая, я весь твой и только твой — не самый легкий груз, но уж так вышло. А теперь мне пора перестать играть любовника средних лет и отправляться в душ, так как мы собираемся на обед к Блонди. Дэвид только что принес мою одежду… Если ты со мной разведешься, я женюсь на нем. Скоро я снова напишу тебе, дорогая. Береги себя для меня».