Первую остановку они сделали на небольших островках, где гнездились птицы, которых Джеральду давно хотелось увидеть, голуби пролива Торрес. Отдав якорь, он ступил на коралловый песок. Кораллы скрипели и крошились под их ногами. «Казалось, что мы идем по костям миллиона динозавров», — писал Джеральд. Крупные молочно-белые голуби, с крупными черными глазами, совершенно не боялись человека, и это им дорого обошлось. Выжить удалось лишь немногим, и теперь этот вид находился под охраной государства.

На лодке Джеральд отправился к границе рифа. Там все надели акваланги и нырнули в теплую воду. Джеральд знал, что можно увидеть под водой, но действительность оказалась настолько прекрасной, что он не смог сдержать крика восхищения и наглотался морской воды.

«Передо мной раскинулись коралловые сады всевозможных цветов и оттенков. Казалось, что я плыву по многоцветному средневековому городу. Вот возвышается шпиль церкви, раскрашенный красным, золотым и желтым. А там рядком стоят маленькие домики под черепичными крышами, белые и искрящиеся, как сахар. Повсюду лежат золотистые и синие раковины каури. Деловитой походкой по дну спешат крабы, снуют черно-желтые угри, а над всем этим великолепием парят рыбы — рыбы огромные и маленькие настолько, что напоминают елочные блестки. Я запомнил удивительную золотисто-зеленую рыбу, напомнившую мне тигровый глаз, которая сновала над громадным коралловым плато. На рифе растет огромное множество анемонов, розовых, белых, кружевных, как викторианский чепец. И повсюду, насколько хватает глаз, видишь главных врагов Барьерного Рифа — крупных морских звезд размером с глубокую тарелку или даже еще больше. Разнообразие живой природы здесь поистине изумительно. Это настоящий биологический фейерверк!»

На рифе царило разнообразие не только красок, но и форм. Джеральд увидел рыб, ощетинившихся иглами, как ежи, у других были рога, как у коров, третьи напоминали коробки или ленты. Ему виделись арфы, топорики, бумеранги, птицы. «Мы были похожи на детей, попавших в огромный магазин игрушек, — писал Джеральд. — Мы плавали среди кораллов, постоянно указывая друг другу на нечто удивительное. Повсюду шныряли разноцветные рыбки, плавно огибая величественные, многоцветные коралловые скульптуры. Природа способна создавать чудеса, которым мог бы позавидовать Голливуд».

Они покинули эту подводную Аркадию, чтобы устроить рождественский обед. Насытившись индейкой и запив ее шампанским, все снова вернулись в подводный рай. Лишь поздно вечером они наконец-то решились покинуть этот сказочный островок. Вечернее небо было нежно-зеленым. Их тела обгорели на солнце, кожа задубела от выступившей на ней соли, головы кружились. И внезапно их глазам предстала удивительная картина. «На небе внезапно появились тысячи мерцающих звездочек, — писал Джеральд. — Когда мы подплыли ближе, оказалось, что это крылья голубей пролива Торреса, которые возвращались к своим гнездам. Белые птицы проносились по зеленому небу, мерцая, словно звезды».

Джеральд мечтал еще раз встретить Рождество на Большом Барьерном Рифе. И хотя это ему не удалось, он навсегда сохранил в своем сердце эту удивительную морскую страну чудес. Неудивительно, что он решительно выступил против планов добычи нефти на Рифе. Хотя австралийское правительство уделяет много внимания защите окружающей среды, местные политики (как, впрочем, и политики во всем мире) готовы были пойти на все ради выгоды. «Средний австралиец, — писал Джеральд в письме, направленном в мельбурнскую газету, — понимает, что он живет на самом удивительном и биологически неповторимом континенте мира. Он осознает необходимость сохранить то, что у него есть, пока не стало слишком поздно. К сожалению, местные политики проявляют удивительное невежество и готовы пожертвовать всем ради овец, опалов, полезных ископаемых и всего того, что сулит быструю прибыль… Охранять окружающую среду в таких условиях нелегко. Нужно просвещать политиков, чтобы они не вели себя, как неразумные дети».

Из Квинсленда Дарреллы направились на север Австралии. В марте 1970 года, незадолго до отплытия, Джеральд писал на Джерси:

«Это письмо я пишу в Элис Спрингс. Температура достигает 104 градусов в тени, если эту тень удастся найти. Путешествуя на машине, мы смогли почувствовать красоту и безграничность этой страны. Я пребываю в твердой уверенности, что Австралия — самый удивительный и прекрасный континент на нашей планете. Нам посчастливилось познакомиться с природой Австралии. Мы видели карликовых белок-летяг не крупнее грецкого ореха и рыжих кенгуру ростом со взрослого мужчину, удивительного утконоса и почти столь же необычного зеленого горного опоссума, величественных клинохвостых орлов и огромных какаду, крохотных колибри и разноцветных попугаев».

Но восхищала Даррелла не только природа Австралии. Огромное впечатление на него произвели австралийцы, многие из которых стали членами его Фонда. «Эти люди готовы способствовать сохранению не только удивительной фауны своего континента, но и прекрасных ландшафтов, среди которых они живут».