Члены Совета на ряде неформальных встреч, проходивших в доме лорда Джерси, решили проводить в жизнь программу сэра Гатри, не принимая во внимание возражения Даррелла. 23 сентября 1972 года в поместье Огр состоялось заседание Совета Фонда, на котором было принято решение, что специально созданный подкомитет Совета проанализирует деятельность и организационную структуру Фонда и зоопарка. Был выработан долгосрочный план развития зоопарка, финансы должны были находиться под строжайшим контролем, всю ответственность за управление организацией возлагали на плечи назначенного директора-распорядителя. И затем был нанесен последний удар. «Мы считаем, что, если наши рекомендации будут приняты, Джеральд Малкольм Даррелл займет место основателя Фонда и зоопарка. Обязанности по управлению зоопарком и финансовыми средствами Фонда возлагать на него было бы неправильно». Совет заверял, что всегда будет с радостью принимать рекомендации и советы Джеральда Даррелла, но в настоящее время ему следует сосредоточить все свои усилия на писательской работе.

Джеральд правильно понял настрой Совета — или, по крайней мере, считал, что правильно. Произошел раздел территорий. Они хотели отстранить его от творения рук его, заставить его идти собственным путем. Совет был готов использовать его как знаменитость, умеющую собирать средства, в том числе и у богатых американцев. Хотя многие предложения Совета были вполне разумны и конструктивны, Джеральд расценил их как дворцовый переворот. Он собрал все документы в одну папку и написал на ней «Файл Иуды». «Я чувствую себя глубоко уязвленным, смущенным и разгневанным, — говорил он сэру Уильяму Хейли, бывшему генеральному директору Би-би-си, редактору «Таймс», недавно поселившемуся на Джерси. — Правила, регулирующие мое участие в работе Фонда, я нахожу совершенно неприемлемыми».

«Когда сэр Жиль Гатри предложил Джеральду стать номинальным генеральным директором Фонда, — много лет спустя вспоминала Джеки, — и решил полностью отстранить его от реального управления зоопарком, я подумала, что это очень хорошо. Пусть бы всеми делами занялся Джереми, а у нас бы осталось время для самих себя. Но сделано это было совершенно неправильно — более всего это напоминало дворцовый переворот. Жиль оказался невероятно прямолинеен и обошелся с Джерри жестоко. Джерри, естественно, вспылил. Заставить его уйти подобным образом было невозможно. Он был готов смести все на своем пути. Нам удалось запереть его дома и уговорить не отвечать на звонки, пока Брайан Лефевр, местный журналист, благосклонно относившийся к нашему Фонду, занимался прессой. Жаль, что Ронда Гатри в то время находилась в отъезде, потому что мы с ней смогли бы провести все достаточно мягко».

13 ноября 1972 года Джеральд направил резкое письмо лорду Джерси, президенту Фонда. «Я никогда не смогу смириться с этой оскорбительной, невероятной глупостью, — писал он. — Я считаю пустой тратой времени даже говорить об этом, но так как вы все же хотите узнать мою точку зрения, я вам ее изложу». И он изложил. Отдельные положения плана Джеральд называл «немыслимо оскорбительными», другие «заслуживающими только смеха», третьи «безвкусными», а некоторые даже «аморальными». Он писал: «Как ни странно это покажется членам Комитета, повседневная деятельность зоопарка интересует меня чрезвычайно. Они будут удивлены, узнав, что я создал этот зоопарк, потому что он чрезвычайно интересует меня. Не могу не поддаться искушению и не сказать, что я знаю о повседневной жизни зоопарка куда больше, чем все члены Комитета, вместе взятые. Я никогда не соглашусь с отстранением меня от повседневной жизни зоопарка, чтобы высвободить время для выступлений по радио и телевидению и работы над книгами. Не интересует меня только пустая трата времени на сбор средств для работы бесчисленных комитетов Фонда и Совета». Если они считают, что он готов уступить без боя — «после девяти лет непрерывного роста от скромной, незаметной организации до всемирно признанного зоопарка», — им следует подумать и о другом. «Если Комитет серьезно считает, что я готов использовать свой авторитет подобным образом, — закончил Джеральд свое письмо, — то их коллективный разум еще слабее, чем я предполагал. Я заявляю совершенно ответственно, что не собираюсь принимать их предложения. Я не намерен смириться ни с одним из них. Если Совет Фонда обратится ко мне с подобными предложениями, я расценю это лишь как желание полностью отстранить меня от работы и буду вынужден просить об отставке».

Реакция Джеральда внесла некую сумятицу в ряды его противников, но они быстро перегруппировали силы и продолжили наступление. Лорд Джерси извинился. 8 декабря в поместье Огр прошло заседание Совета. Джеральд бился как лев, пленных он не брал. Он боролся за свою мечту, за свое дитя, за смысл своей жизни. Он не выбирал выражений. Зал заседаний никогда не слышал подобных выражений, а членам Совета никогда не доводилось выслушивать такого в свой адрес.

Основным оружием Совета, по мнению его членов, было массовое увольнение, которое оставило бы Джеральда без поддержки и без возможности продолжать деятельность. На частной встрече в доме лорда Джерси были заготовлены заявления об увольнении. Все члены Совета, кроме Брайана Парка, их подписали.

Джеральд счел этот кризис смертельным. Он инстинктивно перешел к иной тактике борьбы. Джеральд позвонил своему литературному агенту Питеру Гроузу. Питер вспоминает: