Джерри не тратил время на пустые сожаления. У него были весьма амбициозные планы на 1973 год. В этом году Фонд должен был отметить десятилетие своей деятельности. Он в кратчайшие сроки сформировал новый Совет. В феврале он объявил о новых планах. Сэр Уильям Коллинз, издатель Джеральда, согласился войти в Совет. В числе знаменитостей были известный писатель Ноэль Кауард и актер Дэвид Нивен. Членами Совета стали лорд Крайтон, вице-президент Общества охраны природы и председатель Британского совета по охране окружающей среды, и Робин Рамболл, известный финансист и политик, заменивший сэра Жиля Гатри.

Новый год Джеральд встречал в прекрасном настроении. В его зоопарке содержалось более восьмисот животных. Программа по разведению животных в неволе осуществлялась полным ходом, научная ценность ее более не вызывала никаких сомнений. Ежегодный отчет Джерсийского зоопарка являлся одной из самых впечатляющих зоологических публикаций в мире. Образовательная программа, столь дорогая сердцу Джеральда, осуществлялась быстрыми темпами. За последние несколько лет зоопарк посетили свыше одиннадцати тысяч английских и тысяча французских школьников. В зоопарке был организован специальный класс и приглашен учитель. Огромное внимание уделялось уходу за территорией зоопарка. Ви Лорт-Филипс и леди Ронда Гатри, а также комитет садоводов постоянно работали над озеленением Джерсийского зоопарка, благодаря чему удалось собрать внушительную ботаническую коллекцию. В вольерах, где содержались животные, по возможности старались высадить растения, свойственные среде естественного обитания. Эта задача по своей значимости могла быть сравнима с зоологическими достижениями Фонда Даррелла. В течение первого месяца 1972 года число членов Фонда увеличилось на двести человек, а также было получено потомство от девяти млекопитающих и тринадцати видов птиц. Член Фонда из Канады пожертвовал средства на создание центра по разведению рептилии. Британский член Фонда прислан пять тысяч фунтов на создание центра по разведению мармозеток и тамаринов.

«Мы надеемся, что год десятилетия нашего Фонда станет самым удачным в истории этой организации», — сказал Джеральд журналистам. Теперь он был готов к завоеванию богатейшей страны мира.

Хотя Джеральд Даррелл, к этому времени уже приблизившийся к полувековому юбилею, по-прежнему оставался очень веселым человеком и продолжал писать очень смешные книги, он вел очень серьезную игру. То, каким он представал миру, более не было всего лишь набором генов и наследственных признаков. Пятнадцать невероятно жестоких и тяжелых лет, прошедших с момента его первого приезда на Джерси, с основания зоопарка и Фонда, сделали его более сложной, противоречивой и парадоксальной личностью, хотя и раньше он был весьма непростым человеком. Из обычного человека, ведущего спокойную, чисто личную жизнь, он превратился в политическое животное со всеми присущими этому виду характеристиками. Джеральд стал более ловким, более уклончивым, более отчаянным, не всегда таким добрым и приветливым, как можно было бы ожидать от человека, имеющего такую внешность. Он более не напоминал вакхического Санта-Клауса, каким его привыкли видеть его поклонники.

Джеральд по-прежнему любил шутить и разыгрывать, но теперь его розыгрыши могли быть жестокими и даже демоническими, в зависимости от его настроения. Дэвид Хьюз заметил эти перемены в личности своего друга.

«Я считаю, что ему было чрезвычайно трудно контролировать свою личность, в которой рядом уживались и доктор Джекил, и мистер Хайд. Часто он был изощренно жесток, старался нащупать слабое место человека и начинал давить на него. Выдержать это было нелегко. Произошло такое и со мной. Он так и не позволил мне сорваться с крючка. Случалось, что я чувствовал себя очень сильно уязвленным, хотя, уверен, он этого не хотел. Это была уже не игра, это был способ манипулирования людьми. Скорее всего, без подобных качеств ему не удалось бы управлять зоопарком и Фондом. Таким образом он утверждал себя, как утверждают себя в стае крупные самцы гориллы. Если по натуре вы анархист, если обычная организационная структура вам не по душе, в вас должно быть нечто большее, что заставило бы людей последовать за вами, что позволило бы вам сломить их сопротивление и подчинить своей воле. Вот почему круг его ближайших сотрудников был безраздельно предан не только самой идее, но и человеку, посеявшему зерна этой идеи в их души. Так Джеральд выражал свою застенчивость. Потому что он был застенчив. Его застенчивость была необычной, он не замыкался в себе, а, напротив, делал все, чтобы никто об этом не догадался».

Питер Олни, куратор отдела птиц в Лондонском зоопарке, старью приятель Джеральда, наблюдал за тем, как изменялся статус друга, как год за годом он превращался в пророка, слову которого внимает весь мир. Но несмотря на славу и авторитет, Джеральд, по ощущению Олни, по-прежнему оставался весьма неуверенным, застенчивым и скромным человеком.