Первое турне по Америке завершилось с полным успехом. Джеки прилетела в Нью-Йорк и успела на празднование Дня Благодарения у Рокфеллеров. Затем они торжественно отпраздновали ее день рождения в «Уолдорфе». И после всех праздников чета Дарреллов отплыла во Францию. Неспешное морское путешествие позволило Джеральду и Джеки немного передохнуть после напряженной работы.

«Порой просить денег бывает очень неприятно, — вспоминал Джералъд. — Но в Америке я встретил настолько замечательных и щедрых людей, что полностью примирился со своим занятием. На протяжении многих лет мы были более чем признательны своим американским друзьям за их крупные пожертвования и стипендии, получаемые из-за океана. Без этой весьма ощутимой помощи наш прогресс существенно замедлился бы».

До этого момента карточки членов Фонда спокойно умещались в обувной коробке. Но теперь, благодаря усилиям Марго Рокфеллер, ряды членов Фонда начали стремительно расти. Том Лавджой очень быстро понял, что для того, чтобы произвести впечатление на американцев, Фонд должен возглавлять очень известный человек. Джеки предложила княгиню Монако Грейс, бывшую американскую актрису Грейс Келли. «Выбор был сделан идеально, — вспоминал Лавджой. — Княгиня и в то же время американка. К тому же князь Ренъе содержал зоопарк и очень любил горилл».

Обратиться к княгине Грейс поручили Дэвиду Нивену, близкому другу семьи князя Ренье. Была достигнута договоренность о том, что Джеральд и Том Лавджой приедут в Монако, чтобы встретиться с княгиней. Весной 1974 года Джеральд, Джеки, Энн Питерс и Пегги Пил отправились в Монако.

«Не каждый день вас приглашают во дворец Монако, — вспоминал Джеральд. — Я чувствовал, что мы должны вести себя соответственно. Я и сопровождающие меня дамы разместились в роскошном отеле возле большого казино. Восхитительный огуречный суп был съеден, и официанты, замершие в почтительном молчании позади нас, подали свежего лосося в шампанском и сливках. И в этот момент появился Томас Лавджой».

Более всего Лавджой, по воспоминаниям Джеральда, напоминал человека, только что пережившего землетрясение. Его костюм был так измят, словно он проспал в нем целые сутки. Рубашка из белой превратилась в серую, словно брюхо дохлой рыбы. Ботинки имели ужасающий вид.

«Привет, — как ни в чем не бывало заявил Том, с комфортом располагаясь в ближайшем кресле. — Простите, я немного задержался».

«Мои дамы уставились на него так, словно он был жабой, притаившейся в их тарелке, — вспоминал Джеральд. — «Надеемся, что хотя бы на встречу с княгиней ты в подобном виде не пойдешь», — заявили они все вместе абсолютно одинаковым зловещим тоном».

В конце концов Джеральд и Том отправились в роскошный розовый дворец, расположившийся на холме. Их провели в личный кабинет княгини. «Комната оказалась невероятно красивой и элегантной, — вспоминал Джеральд. — Княгиня Грейс поднялась из-за стола и подошла к нам, улыбаясь. К моему ужасу, я увидел, как Том приветливо машет ей рукой.

— Привет, Грейс, — заявил он.

— Ваша светлость, было очень любезно с вашей стороны уделить нам время, — пробормотал Джеральд, пытаясь загладить промах своего американского приятеля. — Это доктор Томас Лавджой, председатель американского отделения нашего Фонда, а моя фамилия Даррелл.

Княгиня усадила их на широкий диван, сама расположилась между ними. Джеральд подробно объяснил цель их визита. Казалось, княгиня Грейс отклонит их предложение. Она сказала, что и так очень загружена благотворительной деятельностью.

И тогда Джеральд выложил козырную карту. «Я положил ей на колени большую фотографию нашего новорожденного детеныша гориллы, лежащего на животике на белоснежном полотенце». Это бьш Ассумбо, гордость зоопарка и всеобщий любимец.

— Ваша светлость, — сказал Джеральд. — Вот животное, которому мы пытаемся помочь.

Княгиня мечтательно посмотрела на портрет крохотного горилленыша.

— Ой, он такой миленький, — заворковала она, и ее глаза затуманились. — Я никогда не видела такого крохотного малыша… Скажите же мне, как я могу помочь?

Княгиня Грейс согласилась сделать все, что будет в ее силах. Они договорились о сотрудничестве.

— Я знал, что фотография гориллы растрогает ее, — сказал Джеральд Тому, когда они выходили из дворца. — Все женщины, которым я показывал этот снимок, сразу же теряли самообладание. Фотография будит в них материнские инстинкты.

Но Том не согласился. Все дело было не в фотографии, объяснил он, а в пятне от яичного желтка на его галстуке.

Летом состоялась вторая встреча в Монако. На этот раз Джеральда и Тома сопровождали Джеки и Джереми Маллинсон. Их пригласили на неформальный обед в дворцовом саду возле бассейна. Когда они пришли, князь Ренье плавал в бассейне. Принцесса была в темных очках и очень осторожно поворачивала голову. Прошлым вечером она была на благотворительном балу Красного Креста и немного перепила. Она спросила, что бы им хотелось выпить. Джереми Маллинсон попросил пиво и с удивлением увидел, как княгиня опускает руку в густой кустарник и вытаскивает запотевшую бутылку из маленького холодильника, притаившегося в кустах.