«Мой день проходит так. В шесть часов в палатке появляется Пайос и будит меня. Он приносит мне чай. После трех чашек я наконец ощущаю себя живым и прямо в ночной рубашке отправляюсь кормить птиц и проверять, кто сбежал или сдох этой ночью. К тому моменту когда я завершаю это важное дело, вода уже согрета и я могу помыться. После ванны я надеваю обычную одежду, вытаскиваю обезьян из спальных коробок и привязываю их к колышкам. За это время Пайос успевает приготовить мне завтрак: папайя, два яйца, тост и кофе. Я съедаю завтрак, выкуриваю сигарету и приступаю к основной работе дня.

Сначала ко мне прибегают четверо деревенских мальчишек с птицами, которых мне нужно посмотреть. Заслуживающих внимания я оставляю для Джона, а остальных покупаю на корм плотоядным, потому что они все равно уже полумертвы от жестокого обращения. После этого я направляюсь к Дому Добычи, где моих указаний уже дожидается Дэн, мой десятилетний помощник. Я чищу птичьи клетки, а он моет контейнеры для зерна и воды и наполняет их.

Затем мы переходим к животным. Мангусте нужно дать дохлую птицу, чтобы можно было почистить ее клетку, не боясь быть искусанным. Потом я приступаю к клеткам с дикобразами. У меня есть взрослая пара, одна взрослая самка и маленький детеныш. Детеныш очень мил. По вечерам он резвится и играет, как крольчонок. Если его напугать, он упирается лапами в землю и топорщит свои иголки, становясь похожим на твою игольницу. После дикобразов я перехожу к летучим мышам. Они всю ночь уплетали бананы и папайю, поэтому утром их клетка похожа на настоящую помойку. После этого мне нужно накормить обезьян, которые галдят так, что не слышно даже собственных мыслей.

После обезьян меня ждут рептилии. Хамелеону нужно дать воды и наловить кузнечиков. Черепахи предпочитают фрукты и зелень. А крокодилов нужно помыть (довольно трудное занятие, надо заметить).

И вот настало время обеда. Пайос подает мне суп, цыпленка со сладким картофелем и зеленой папайей, свежие фрукты, кофе и сигару. Трудна ты, доля зверолова! После обеда я засыпаю до чая (если всю предыдущую ночь бродил по лесу) или отправляюсь в лес с охотниками. После чая мы повторяем все сначала: кормление дикобразов, обед для летучих мышей, кормление крыс, молоко для обезьян, мясо для мангусты, вода и так далее, и так далее. Примерно около семи я наконец-то добираюсь до ванны. Ванна моя стоит прямо на улице, и я принимаю ее на глазах восхищенных зрителей. После ванны ужин: утка, или оленина, или мясо дикобраза, горошек, картофель, сладости, кофе, сигара. На десерт меня ждет виски. Затем я обхожу свое хозяйство, проверяя, все ли в порядке, и ложусь спать.

Мне нужно так много рассказать тебе, что если бы у меня было время, я сел бы и написал тысяч десять слов. Я бы рассказал о том, как толпы местных мальчишек каждое утро притаскивают мне банки и коробки с кузнечиками, как местный крестьянин пытался утопить свою жену и как я с моими помощниками с трудом оттащили этого человека и не дали ему утопить еще и собственную тещу…»

Джеральд провел в Эшоби несколько недель. Коллекция его росла с такой скоростью, что Дом Добычи скоро был полон. Джеральд изучил местные леса и повадки животных, а также обычаи местных жителей. Он проникся любовью и уважением к этим бедным, но добрым, смелым, верным и талантливым людям. Африканцы тоже полюбили Джеральда. Хотя он по-прежнему оставался для них «хозяином», но он больше не чувствовал себя в их окружении чужим и не требовал, чтобы они относились к нему почтительно и благоговейно. Он все больше чувствовал себя в Африке как Дома. «Вечерами, — писал он матери, — я отправляюсь на кухню поболтать с африканцами, чтобы обсудить такие животрепещущие темы, как то, кто должен управлять Камеруном и действительно ли бог создал мир за семь дней». Отъезд Даррелла из Эшоби огорчил и его самого, и африканцев.

«За два дня до того, как я должен был покинуть Эшоби и присоединиться к Джону в Бакебе, меня посетил вождь и сообщил, что в честь моего отъезда жители деревни устраивают прощальный вечер с танцами. Меня просят принять участие в торжестве. …Мое появление в деревне был встречено аплодисментами и приветственными возгласами. Я увидел многочисленную толпу жителей деревни всех возрастов, одетых в свои лучшие костюмы; среди прочих здесь находился и мальчуган в привлекательном костюмчике из двух тряпок от старого мешка, на одной из которых большими белыми буквами было выписано название фирмы; вождь и члены совета надели свои самые яркие, праздничные наряды. Элиаса, который был назначен распорядителем праздника, я узнал не сразу: на нем были огромные парусиновые туфли, коричневые, заколотые булавками брюки и яркая зеленая рубашка. На конце длинной цепочки для часов висел большой свисток, который Элиас частенько пускал в ход для наведения порядка.

…По сигналу Элиаса оркестр приступил к работе. Прыгая внутри круга танцующих и вихляя всем телом, Элиас непрерывно выкрикивал команды и указания: «Вперед… встречайтесь и кружитесь… поворачивайтесь вправо… приседайте… все вперед… снова приседайте… вперед…» и так далее Когда танцы закончились, вождь произнес в мою честь речь. Это было очень смешно, потому что он стоял в центре площади и несчастный мальчик, которого использовали как переводчика, должен был пробегать по двадцать ярдов, чтобы сообщить мне о том, что он сказал, а затем бежать обратно, чтобы выслушать следующее предложение. Речь вождя выглядела примерно так: