Со всей осторожностью Джеральд спустился в гадючью канаву на веревке, вооружившись моргающей лампочкой, мешком и рогатиной. Спускаясь, он слышал протестующее шипение и видел, что под ним свиваются в кольца примерно тридцать крупных гадюк. Это было самое страшное и опасное приключение за всю звероловскую карьеру Джеральда. От него требовались недюжинная храбрость и хладнокровие, а также умение обращаться со столь опасными созданиями. Примерно полчаса Джеральд находился в яме. Он потерял один ботинок, лампочка погасла, и он остался в темноте в окружении разъяренных змей. Затем его вытащили наверх. В мешке Джеральда сидела дюжина ядовитейших змей. «Я сел на землю, — вспоминал он, — закурил сигарету и попытался умерить дрожь в руках. Теперь, когда опасность была позади, я начал понимать, какую ужасную глупость я только что совершил и как мне страшно повезло, что я остался жив!»

На следующий день корабль отплыл в Англию. Главной задачей Джеральда было довезти до Британии живыми сонь-летяг. Эти создания полюбили авокадо, и хотя в Камеруне был не сезон авокадо, звероловам удалось добыть немного этого овоща из личных запасов капитана. Но, несмотря на все их усилия, проделав путь в четыре тысячи миль, в одном дне пути до Ливерпуля последняя соня сдохла. Хотя большинство животных перенесло путь очень хорошо, Джеральд был очень огорчен потерей своей драгоценной летяги. «Я был страшно подавлен, — писал он, — и впал в полнейшую депрессию».

Возвращение в Англию нельзя назвать очень радостным. Корабль вошел в доки Ливерпуля 25 августа 1949 года. Однако Джеральду и Кену Смиту было чем гордиться. Они преодолели болезни, трудности, лишения, опасности, одиночество, укусы ядовитых змей и ужасы Африки. Они сумели справиться с трудной задачей перемещений по Камеруну — на разваливающихся грузовиках по шатким мостам над бездонными пропастями. И они привезли в Англию более пятисот животных семидесяти видов в 139 контейнерах. В восьмидесяти восьми ящиках были млекопитающие, в сорока двух рептилии, в четырнадцати птицы и в двух сухопутные крабы. Экспедиция обошлась в две с половиной тысячи фунтов и принесла скромную прибыль около четырехсот фунтов, не считая оборудования, которое можно было продать за девятьсот. Это было существенное достижение.

Пресса тоже разделяла такое мнение. На борт поднялись репортеры крупнейших газет, сверкали вспышки фотоаппаратов. «Двое англичан на новом Ноевом ковчеге» — - гласил заголовок «Дейли экспресс». «Смелые охотники привезли 500 зверей», — писала «Стар». Следом за журналистами прибыли представители Лондонского, Эдинбургского, Манчестерского, Бристольского, Пейтонского, Честерского и Дублинского зоопарков, а также импортер животных Роберт Джексон, которого особенно интересовали змеи. Они толпились на палубе, обсуждая цены и зоологическую ценность того или иного животного, рассматривали волосатых лягушек, усатых обезьян и шипящую золотистую кошку. Фургоны и грузовики выстроились на берегу длинной чередой, и сделки были заключены. Примерно треть животных приобрел Честерский зоопарк, Лондонский соблазнился особо редкими животными, многих из которых никогда не видели на туманном Альбионе. Лондонский зоопарк приобрел волосатую лягушку и множество насекомых.

Хотя звероловам и не удалось привезти крупных животных, привлекающих внимание публики, более мелкие животные, привезенные экспедицией, вызывали всеобщий интерес. «Докеры, разгружавшие бананы, с изумлением прекратили свою работу, увидев высокого молодого блондина, который засунул руки в деревянную клетку и вытащил оттуда извивающуюся черную тварь с длинными, мохнатыми лапами — первое создание подобного вида, когда-либо появившееся в Англии, — писала газета «Йоркшир пост». — Первое знакомство с Британией явно не удовлетворило волосатую лягушку. Она возмущенно заквакала и забила своими волосатыми лапами».

Звероловы уже в пиджаках и галстуках позировали для фотографов — лысеющий Кен Смит прижимал к груди детеныша крокодила, а взъерошенный Джеральд Даррелл держал на руках маленького гвенона или поглаживал усатую обезьяну, примостившуюся на его плече. Сердца всех журналистов завоевал шимпанзе Чарли, но все их внимание было приковано в Джеральду. «Удивительный молодой человек, — писал один из Журналистов, — с красивым худощавым лицом, длинными пальцами и в костюме отличного покроя». Другие воспринимали Джеральда иначе. «На первый взгляд, — писала газета «Иллюстрейтед Лондон ньюз», — двадцатичетырехлетнего Джеральда Даррелла можно принять за преуспевающего фермера. У него ясные глаза, здоровый цвет лица и широкие плечи, как у всех, кто живет и работает на свежем воздухе. Однако его речь заставляет забыть о картофеле и коровах. Его привлекают совершенно иные аспекты живой природы». Действительно, змеиные укусы, охота на гиппопотамов, колдовские проклятия на леопардовых ловушках и охота с гончими на бескрайних просторах Бафута были далеки от картофеля и коров. Так Джеральд впервые столкнулся с прессой. Он был звездой, хотя всего лишь на пару дней. Он уже ступил на путь, которого еще не осознал.