«Наш базовый лагерь в Камеруне расположился на берегу реки Кросс на опушке леса. Здесь мы натянули огромный тент, под которым жили сами вместе с пойманными животными. Как только известие о нашем приезде распространилось по округе, к нам стали приходить охотники из разных деревень, предлагая купить пойманных ими животных. Иногда зверей приносили в корзинах или заворачивали в пальмовые листья, порой привязывали к длинной палке, а иногда упаковывали в собственные набедренные повязки. Тогда охотник стоял перед нами полностью обнаженным, что совершенно его не смущало, и торговался он не менее отчаянно, чем будучи при полном параде».

Джеки переворачивала страницу, и история продолжалась:

«Все охотники, приходившие в наш лагерь, отлично знали, какие животные нас интересуют. Они знали их всех, кроме одного, которого мы хотели поймать больше всего… Волосатую лягушку они никогда не видели. Конечно, лягушек в окрестных ручьях и болотах водилось немало, но вот лягушки с волосами… Решив, что я разыгрываю их, словно детей, они предложили мне водяную крысу. Но я имел в виду совсем не водяную крысу. Я хотел иметь лягушку с волосами на лапах, и ничто другое меня не устроило бы».

Еще одна страничка падает на пол. Джеральд отхлебывает из чашки и продолжает стучать по клавишам. Джеки читает:

«Ночь за ночью мы с охотниками проводили в холодных болотах, переворачивая каждый камень и заглядывая во все норы, перекрикиваясь изо всех сил, чтобы заглушить шум водопада. Я уже решил, что удача опять от нас отвернулась, когда заметил свою первую волосатую лягушку. Она сидела на камне около глубокой заводи, большая, жирная, прекрасная, шоколадно-коричневая лягушка. Она была такой здоровенной, что заняла бы. наверное, целую кастрюлю, а ее лапы покрывала длинная густая бахрома из волос. Я знал, что, если она прыгнет в темную воду, мне ни за что ее не поймать, поэтому я бросился вперед и ухватил лягушку за лапу. Но я недооценил способность рептилии к самообороне: ее когти…»

Джеки поздравила себя. Этот человек может писать. И он может писать отлично! Простая, безыскусная, незатейливая история, лишенная каких бы то ни было литературных претензий, воплотила в себе все, чему научили Джеральда годы чтения и ожесточенные литературные споры с Ларри. Он использовал в своем первом рассказе фрагменты из африканских дневников. Живой, образный, веселый и богатый язык Джеральда сразу же привлекал внимание читателя.

Рассказ отослали на Би-би-си, и чета Дарреллов с трепетом стала ждать ответа. Но ответа не было, и вскоре Джерапьд впал в прежнюю депрессию. «Ты же прекрасно знаешь, просто не можешь не знать, что многие произведения Ларри были отвергнуты, — твердил он Джеки. — Не следует полагаться на удачу первого мелкого рассказика». Через несколько Дней совершенно неожиданно он предложил ей: «Почему бы тебе не подстричься? Мне надоело, что ты выглядишь, как беженка из Центральной Европы». Не обсуждая эту тему более, Джеральд и Маргарет затащили Джеки в ванную и безжалостно обкромсали ее шевелюру в четыре руки, когда они закончили, она стала еще более походить на мальчика, но и ей, и Джеральду результат понравился. Скоро Джеки подстриглась еще короче.

Осенью они наконец получили письмо от мистера Т. Б. Рэдли с Би-би-си. Продюсер прочел рассказ о волосатой лягушке, и он ему очень понравился. Он считал его просто замечательным. Не может ли мистер Даррелл позвонить на радио, чтобы они могли обсудить перспективы дальнейшего сотрудничества? В тот день в доме на Сент-Олбенс-авеню царило радостное оживление. Телефона в доме не было, поэтому все бросились в магазинчик, где жили Лесли и Дорис. Джеральд поднял трубку, набрал номер и стал ждать ответа. Да, подтвердил мистер Рэдли, он хотел бы запустить рассказ о волосатой лягушке в эфир. Гонорар составит пятнадцать гиней. Джеральду предложили самому прочесть свой рассказ.

В пятницу 7 декабря 1951 года Джеральд отправился в Лондон на репетицию в студии 3Д. В воскресенье 9 декабря он прочел свой рассказ в прямом эфире в самое хорошее время, когда все сидят у своих приемников — между 11.15 и 11.30 утра. Джеральд оказался прирожденным диктором, его теплый, глубокий, проникновенный баритон звучал не хуже, чем голос Дилана Томаса, который примерно в то же время читал свои рассказы и стихи.

За первым выступлением последовали другие — «Тайны животных», «Как зоопарки получают своих зверей» и другие. Однако вопрос о книге оставался открытым. Успех «Волосатой лягушки» окончательно убедил Джеральда в том, что можно попробовать написать книгу. У него была тема — первая экспедиция в Камерун — и даже готовое название: «Перегруженный ковчег» (если бы Ною пришлось собрать животных из одного только Камеруна, его ковчег и то оказался бы перегруженным!). Книга существенно отличалась от пятнадцатиминутной радиопередачи — она должна была быть более сложной, работа над ней потребовала бы больше времени, усилий и таланта. Джеральд начал писать, а мама стала выплачивать ему по три фунта в неделю.