Пятая бригада, пусть ценой больших потерь, справилась даже с предыдущим натиском Плети — заставшим их в чистом поле врасплох без серьезных укреплений, а сейчас ситуация гораздо благоприятнее.

Пока я наблюдал за атакой Плети, дирижабль уже швартовался, притянутый вплотную к посадочной площадке. Я слышал это, но сам продолжая смотреть на границы монолита. На моих глазах машины рейдеров начали покидать один из фортов первой линии. Едва отъехали, как на месте укреплений сверкнуло белое пламя, выжигая массу кадавров, наползающую на стены. Вспышка ослепила меня ненадолго, а когда проморгался увидел, что по всей долине от Плети остались только небольшие разрозненные группы. Вот почему полковник отвернулся. Не хотел, как я сейчас, моргать слезящимися глазами — знал, чем закончится натиск пересекшей огненное поле человеческой массы.

Дирижабль между тем причалил, со скрежетом от площадки выдвинулся раскладной посадочный рукав. Без задержек мы прошли по нему, еще незакрепленному. Ощущения — как на веревочном мостике через горное ущелье, не очень приятные. Заходя в дирижабль, перешагнули через медленно-медленно в финальной стадии стыковки сужающийся разрыв. Полковник тут же начал надменно что-то приказывать встречающему нас флотскому — судя по синему мундиру, офицеру. Раскраска на лице, кстати, тоже в тон, и полоса широкая почти как у рядовых бойцов. Не привыкну никак я к этой моде на цветовую идентификацию на лице, странно в восприятии выглядит.

«Как будто в другой мир попал», — хмыкнул я про себя.

Полковник продолжал распекать властелина воздуха. Не сразу, но я вроде понял в чем дело — похоже, дирижабль собирался отшвартовываться традиционно, а полковник в угоду скорости потребовал якорь со швартовочным канатом просто сбросить.

Встречающий офицер побагровел, но отдал команду и развернувшись на каблуках, повел нас по тесному коридору. Узко, тесно, как в подводной лодке — никакого комфорта. Впрочем, неудивительно — военный корабль. Судя по заметно накренившейся палубе, дирижабль уже взлетал, разворачиваясь на ходу.

Миновав очередной узкий шлюз, мы тесной группой прошли мимо караула из двух матросов и оказались в гондоле — вынесенной вниз от веретена корпуса рубке управления дирижаблем. Здесь полковник начал — на своем латинском, высказывать что-то капитану дирижабля. Квирит, видно по холеному лицу, но с синей идентификационной полосой на лице. Ну да ожидать всадника или патриция на капитанском мостике обычного военно-транспортного дирижабля конечно не стоит.

Пока полковник отдавал указания капитану, я еще раз подумал насколько высокое положение занимает мой таинственный друг Антоха, если кроме него я никого с чистым лицом пока и не видел из римлян. Конечно, пустоглазая еще, но она не в счет, у нас с ней все сложно.

Уши между тем ощутимо заложило — заработали двигатели, аэростат быстро поднимался. Мы с Мариной расположились в углу рубки под присмотром двух варангов личной охраны полковника, другие двое за его плечами стояли. Марина заметно нервничала, крепко сжимая мою руку, я же приобнял девушку за плечи в попытке успокоить.

Нас пока никто не трогал, никто ни о чем не спрашивал, так что было время осмотреться. Анатомические кресла, плавные обводы, непривычные мундиры экипажа, панорамное остекление — так, что вперед и вниз открывается отличный обзор. Рубка управления напоминала мостик космического корабля — только находящийся не сверху, а снизу. Все как в фильмах показывают, но нигде не видно ни огней телеметрии, ни голографических проекций. Ну да здесь, под облачным куполом, ничего из высокотехнологичного не работает, так что тут только «аналоговые» приборы управления.

Поднимались мы быстро и вскоре аэростат пересек границу гексагонального купола. Я это ощутил очень хорошо — скорость подъема на некоторое время замедлилось, словно аэростат прорывался сквозь невидимую пленку, а потом вдруг последовал ощутимый рывок вверх. В рубке ожили технологичные приборы, засияли огни телеметрии, появилась проекция положения аэростата в небе. Который, судя по картинке, выходил на траекторию стыковки с облачной цитаделью — летающий город располагался над самым центром монолита. Город еще в атмосфере — как и почему летает, неясно. Скорее всего как-то связано с аномалией — облачные города всегда располагается над центрами туманных монолитов.

Вид сквозь панорамное остекление рубки теперь как из иллюминатора самолета — мы летим надо мглой. Над которой вскоре показалась облачная цитадель. Напоминала она похожий на летающую тарелку футбольный стадион — как Газпром-Арена в Питере, или даже как Маракана в Рио-де-Жанейро. Только внутри не видно глубокой чаши трибун с футбольным полем. Сверху — на ровной крыше под прозрачным куполом, расположен жилой квартал — видна зелень парков и скверов, белизна дворцов.