Добровольцы рассыпались по тёмным дворам; прорыв явно не удался, и теперь приходилось самим пробиваться на соединение с дроздовцами; но пока что красные приближались со всех сторон, и Фёдор Солонов вдруг осознал, что их осталось только четверо. Четверо, которых словно хранил Господь, не позволяя разлучиться или потеряться.

Севка спокойно менял ленту в своём «гочкисе». Петя Ниткин следовал его примеру, торопливо набивая магазины «фёдоровки», недовольно фыркнул – подсумок показывал дно.

Левка Бобровский дёрнул Фёдора за рукав – смотри, мол. И точно – от Соборной улицы по Бомбардирской приближались фигуры в долгополых шинелях, явно подражая самим александровцам: короткие перебежки, другие прикрывают, хотя, конечно, прижавшихся к штакетнику александровцев они не видели.

Фёдор и остальные медленно пятились, дожидаясь момента, чтобы накрыть противника – всех и сразу, пока их не видят.

А для этого – затаиться, пропустить врага, ударить с тыла, может, даже пленить.

И наверное, им бы это удалось, если бы с дюжину красных вдруг не замерли как раз подле дома номер 11. Один махнул рукой, словно что-то заметив в тёмном проёме выбитого окна, кое-как прикрытого полуоторванными ставнями, и сразу ринулись к дверям – потому что прямо в них из-за ставень грянул выстрел, громкий выстрел «маузера».

Выстрелы били теперь часто-часто, и их мало что не перекрывал отчаянный девичий визг.

Фёдора словно незримая рука сорвала с места, швырнула вперёд. Вскинута «фёдоровка», выстрел – по смутной фигуре в шинели на разбитом крыльце.

Том самом крыльце.

Крики, выстрелы. Распахнутая дверь, сломанные створки. Фёдор перепрыгнул через тело на пороге, пальнул по разворачивающемуся ему навстречу противнику, в последнюю секунду отвёл штыковой выпад; а в пытавшегося его заколоть всадил короткую очередь Севка.

Совсем рядом снова выстрелили, где-то в глубине дома, и это была не винтовка.

– Бросай оружие! – заорал Воротников, подтверждая слова очередью. Непонятно было, к кому он обращается, – обширная гостиная была пуста.

Фёдор указал на закрытую дверь – за ней, он знал, располагалось что-то вроде малой диванной, ещё дальше – кабинет.

Дверь пинком раскрыл Севка, Бобровский хотел, по доброй традиции, швырнуть туда гранату, Петя Ниткин успел перехватить его руку в последний момент – пока Фёдор стремительно жал на спуск.

Двое красных упали, ещё двое ринулись к окнам. Одного срезал Лев, остальные спаслись, повыбрасывавшись с завидной ловкостью во двор. Ещё одного зацепил Севка, кинувшийся следом.

Выстрелы стихли. С сгустившейся тишине слышалось только тяжёлое дыхание александровцев.

– Господи, хоть бы они живы были!..

У Пети и Фёдора это вырвалось разом.

И тут из глубины тёмной комнаты, где первозданным хаосом громоздилась перевёрнутая и разбитая мебель, раздалось тихое и неуверенное:

– Ф-федя? Петя?.. М-мальчики?..

– Мы! – кто завопил первым, понять было нельзя.

А в следующий миг Лиза Корабельникова уже повисла на шее у Фёдора, А застенчивая, робкая Зина не просто обняла Петю Ниткина, но и поцеловала – по-настоящему, прямо в губы.

– Ух ты! – искренне восхитился обычно циничный Левка.

А Сева широко перекрестился.

– Слава богу!

А и Лиза, и Зина уже пытались что-то начать рассказывать, у Лизы потекли слёзы, она, всхлипывая, прижималась к Фёдору, и, честное слово, даже самые строгие ревнители приличий не увидели бы в этом сейчас ничего предосудительного.

– Это я, я виновата, дура такая, – лепетала тем временем Лиза. – Зина мне сказала «сиди», а я полезла смотреть, а они меня заметили, а я давай стрелять…

Фёдор обнимал её и несколько мгновений был совершенно счастлив – ровно до того момента, пока не включился в дело прапорщик Солонов, командир взвода первой роты первого батальона Государя Александра Третьего полка, и не приказал: «Продолжать выполнение боевой задачи!»

– Идёмте, господа. Лиза, Зина, вам нельзя тут оставаться. Бой вокруг, прячьтесь в подвале!

– Нет! Ни за что! Мы с вами!

– Куда «с нами», под пули?!

– Лучше с вами под пули, чем в подвале сидеть и ждать, когда до нес доберутся! – топнула ногой Лиза, и Зина, всегда мягкая и сговорчивая, закивала, соглашаясь.

Однако уйти им удалось не сразу. Красные опомнились, со стороны центра города приближался их новый отряд, благо ночь выдалась лунная.

Александровцы подпустили противника поближе и открыли огонь в упор. Атакующие легко рассыпались и отступили, залегли, беспорядочно паля «в примерном направлении».

На самом деле оставаться тут и впрямь не стоило. Если у красных найдётся толковый командир, он сумеет по ночному времени обойти внезапно возникший у него под носом «опорный пункт» противника или даже вызвать артиллерию, особенно если будет хороший корректировщик в первой линии.

Девушки горячо одобрили.