Смута. Том 2 читать онлайн
– Стреляются только институтки забеременевшие, – строго сказал Егоров. – Уходить надо. Белые уже у Питера, думаю, возьмут его скоро. ЦК эвакуируется за границу, для этого у них весь Балтфлот под рукой.
– У нас флота нет, – криво усмехнулся Жадов.
– Зато у нас и дорог больше, – возразил Егоров. – Оставайся с нами, начдив. Уйдём за кордон, в Персию. Я служил в Тифлисе, в Эриване бывал, в Баку неоднократно. Пути известны.
– В Персию? – подивился Жадов. – Что ж там делать, в магометанство записываться, что ли? Да и языка персиянского я не знаю…
– Персия – это только начало, – терпеливо пояснил Егоров. – Оттуда пароходы и в Европу ходят, и в Америку. Вот где ЦК наш обоснуется, туда и мы проберёмся. Что скажешь, начдив?
Жадов пожал плечами.
– Ты, товарищ Егоров, человек грамотный. Языки те же разумеешь. А я нет, рабочий я, станочник. Не побегу я никуда. Уж прости ты меня, таким вот уродился.
– На амнистию царскую надеешься? – хмыкнул Егоров. – Зря, Михаил, зря. Я с подпоручика начинал, настроения тех, кто Александру верен остался, знаю. Мстить станут, страшно мстить! За страх свой, за бегство, за всё – что на мир их мы посягнули.
Жадов лишь досадливо дёрнул плечом.
– Ты уж прости меня, товарищ, – повторил только. – Тебя отговаривать не стану, ты как-никак штабс-капитаном был. Может, тебе и впрямь за кордон лучше. А я останусь. Яков, комиссар мой, ранен вот – как я его брошу? И остальных…
– А я, значит, своих бросаю? – нахмурился Егоров. – Ты вон сам глянь-то, начдив, сколько у тебя за последние дни сбежало?
– Многие, – не стал спорить Михаил. – Но костяк, питерские рабочие мои, – все тут. Никуда не бегут. И я не стану. Но и тебя, товарищ Егоров, не думай, что осуждаю. Своя дорога у каждого…
Егоров только дёрнул плечом – мол, как знаешь.
– Только что ж делать-то станешь, начдив? Отряд у тебя, верю, и в самом деле крепкий. В лесах держаться? Какое-то время сможешь, а потом что? Или с боем куда-то прорываться? Можно, только куда? Как некрасовские казаки, в Турцию? Или в Финляндию попытаешься?
Жадов только рукой махнул:
– Сказал же – не побегу никуда.
– Смотри, Михаил, как бы боком это тебе не вышло. Как начнут бойцов твоих вешать, вспомнишь тогда мои слова, да поздно будет. А я вот чувствую уже – пора.
…И точно. На следующее утро пришли последние известия из столицы…
Варшавская железная дорога оживала. Девять месяцев назад, когда александровские кадеты уходили из взятой революционерами столицы, станции были мертвы, пусты, разграблены и покинуты; сейчас же, на удивление, работали семафоры, и стрелочники вдруг волшебным образом вновь оказались на своих местах. И над уцелевшими вокзальчиками уже развевались не красные флаги большевиков, а трёхцветные бело-сине-алые.
– Нос по ветру держат, – заметила Ирина Ивановна, стоя со «своими кадетами» на передовой бронеплощадке «Единой Россiи». – Прослышали уже обо всём.
– Хитрый народ, – поддержал Иван Степанов, присоединившийся к своим, как ни крути, но старым знакомцам. – Чья власть, за тех и они.
– А вы? – вдруг выдал Лёвка Бобровский. Фёдор дёрнул того за рукав, но поздно.
Однако Степанов лишь пожал плечами.
– Мы и тогда сами за себя были, сударь мой прапорщик, – ответил он безо всякого смущения и особого почтения. – Забыл, что ли? Завод мы свой держали, порядок охраняли. Свобода – это хорошо, да только без городового на перекрёстке тоже как-то скверно выходит.
– Так что ж, вам всё равно, что ли? Что царь, что большевики, что «временные», лишь бы порядок был?
– Ну-у, – уклонился Степанов, – кому-то и так. Есть такие, чего уж там. Я вот понял, что нет, не будет без государя порядка настоящего, как ни старайся, не будет. Потому как слушаться да подчиняться кому только можно? Господу одному, не человеку. А государь – он именно что от Бога.
– Верно, Иван Тимофеевич, – уважительно кивнул Две Мишени. – Жаль только, что таких, как ты, маловато будет.
– Сейчас-то поприбавилось, – криво и невесело усмехнулся тот. – Голод не тётка, твоё благородие. И чекисты тоже.
– Значит, если б не они, так всё б хорошо было? – прищурился Бобровский.
– Для меня – нет, – вдруг очень серьёзно ответил Степанов. – А для многих – да, всё хорошо. Другое дело, что «хорошо» это не продержалось бы. Вот нутром чую, не продержалось бы.
– Не продержалось, я знаю, – так же серьёзно сказала Ирина Ивановна. – Развалилось всё. Распалось. Вернее, развалится и распадётся, – поспешно поправилась она. – Без царя в голове – это ж не только про человека…
– Вот потому-то мы и тут, – кивнул Степанов. – Теперь слушай, твоё благородие! Большевики-то, народ говорит, заранее уже в Кронштадт перебрались, на корабли. В городе если кто и остался, так это оперполк Чека.
– Не разбежались? Драться станут? – деловито осведомился Аристов.