Смута. Том 2 читать онлайн
Так, ровным и мерным шагом, она прошла к себе, передвинула чернильницу на столе, поправила карандаши в стаканчике. Тихонько вздохнула, расстегнула кобуру. Поколебалась, но потом взяла-таки карандаш, быстро набросала несколько фраз на листке, тщательно свернула, спрятала в дуло «люгера».
И – быстрой, упругой, летящей походкой вышла в летний харьковский вечер.
Если бы Йоська Бешанов или Костя Нифонтов – оправься оный от ран – догадались отправиться за ней следом, из этого могло бы получиться немало интересного.
Но они не догадались.
– Всё, – хрипло сказал Две Мишени. – Последние.
Фёдор Солонов и остальные жадно глядели на россыпь винтовочных патронов на самом дне ящика. Россыпью, безо всякого порядка, не как положено – воистину, по сусекам скребли.
За последние сутки нажим красных усилился чрезвычайно. Им удалось зайти на западные окраины Зосимова; от восточных, где городок прикрывала река, противника удалось отбросить. Шальной снаряд угодил в колокольню. Другой пробил купол храма, да так и остался там, не разорвавшись.
Вчерашние кадеты, нынешние прапорщики смотрели на почти пустой ящик. Помощи не было. Подвоза не было. Тракт в северо-восточную сторону, к Воронежу, оставался свободен, однако оттуда никто не появлялся – только беженцы текли и текли прочь от израненного городка.
Красные пробовали обходы, натыкались на летучую команду Аристова, попадали в засады, оказывались окружены, но упрямо продолжали искать пути в тыл столь же упрямых защитников Зосимова.
И наверное, тут ещё можно было бы продержаться, если бы не кончились патроны.
– Крепость невозможно было удержать, как сказал Наполеону один из его маршалов, «по шестнадцати причинам», из коих первая – не было пороха, – мрачно пошутил Лев Бобровский.
– И остальные пятнадцать Потрясатель Европы уже не стал слушать, – закончил Петя Ниткин.
– Ребята… – осипло сказал вдруг Две Мишени. – Долго я вас учил всему, что сам узнал и что выдумал. Что спасало меня и моих солдат в Туркестане и в Маньчжурии. А теперь просто говорю – надо продержаться. Совсем немного. Вы меня знаете.
– А что случится после этого «немного»? – Петя Ниткин поправил очки, речь его, как всегда, была донельзя правильна.
– Всё изменится, вот увидите. Надо только выстоять. Помощь идёт, я точно знаю.
Севка Воротников грустно потрогал пустую ленту своего нежно любимого «гочкиса».
– Пока дойдёт, Константин Сергеевич, краснюки нас всех тут на штык возьмут. Кровушкой умоются, но в конце концов возьмут. Злые, черти, лезут, словно позади них сам диакон с кадилом ладанным кадит.
– Всё знаю, – Две Мишени аккуратно положил поперёк стола свою шашку. – Но коль Господь так судил… значит, поляжем здесь, а Зосимова не отдадим.
Молчание. Федя Солонов сунул руку за пазуху, коснулся плотного пакета с письмами великой княжны, что всегда носил во внутреннем кармане. Представил, как его тело обшаривают чужие жадные руки, вытаскивают конверты, алчно, нетерпеливо, ожидая найти что-то ценное, и разочарованно отбрасывают «цидульки какие-то» прямо в пыль.
Нет уж. Лучше он сожжёт их сам.
– С рассветом начнут… Выстоим, ребята. Честное слово, немного осталось. День. Самое большее – два. А потом…
Две Мишени поманил к себе кадетов. Коротко стриженные головы приблизились вплотную. Аристов понизил голос до шёпота и заговорил.
Утро встретило александровцев жутковатой тишиной: не гремела артиллерия, не рвались на улицах Зосимова бесчисленные снаряды. Нет, на окраинах постреливали, но именно «постреливали», так, словно по обязанности.
Александровцы, разобрав последние патроны, уже привычно растеклись по местам – именно растеклись вешней водой, пробираясь по отрытым щелям и траншеям. Растеклись, впитались в пейзаж войны, растворились в нём, ожидая атаки.
И она последовала. Рявкнули орудия откуда-то из-за леса (у красных тоже хватало артиллеристов с «орлом и пушками» Михайловской академии, умевших стрелять с закрытых позиций); под прикрытием этих залпов поднялись в атаку широкие цепи пехоты в серо-зелёном.
Было их заметно меньше, чем вчера и позавчера; но и вчера, и позавчера в подсумках александровцев не так свистел ветер, как сейчас.
Цепи шагали, наставив винтовки, опустив штыки; окопы и укрытия защитников Зосимова молчали.
– Стрелять только по команде! – гулял шёпот по траншеям.
Фёдор привычно разглядывал красные цепи в окуляр прицела. Что-то не то сегодня с ними, совсем не то… Да, точно, меньше стало. Заметно меньше.
Он вздохнул. Две обоймы. Десять патронов – на весь сегодняшний бой. Если не случится чудо, город придётся оставить. К этому александровцы были уже готовы – все, кто хотел уйти из мирных, уже ушли.
Некоторые, правда, упрямо отказывались. И в их числе – поповна Ксения, с которой Севка Воротников весь вечер простоял у её ворот. Просто простоял, весь какой-то растерянный, покрасневший и то и дело принимавшийся чесать стриженый затылок.
А сейчас небось засел за своим пулемётом, грустно глядя на жалкий огрызок снаряжённой ленты, уходящий в приёмник.