Сейчас для меня существовала только Анна — и попытки воскресить собственный здравый смысл. Имел ли я хоть какое-нибудь право прикасаться к ней…

— Я — не лучший вариант для того, чтобы в меня влюбляться, — предупредительно прошептал я. — Я опасен, Анна.

— Не опасен, — возразила она. — Я уже убедилась, что не опасен.

Мне бы открыть ей правду, показать, кто такой Хранитель Времени… А вместо этого я просто поддался, сгребая её в охапку.

Проснувшись, я не спешила выбираться из кровати. Вместо этого лежала, опустив голову Рене на плечо, и бездумно выводила какие-то рисунки у него на груди. Он не спал, я в этом нисколечко не сомневалась; видела, как едва заметно подрагивали ресницы и как на свободу рвалась улыбка. В полудреме он казался гораздо расслабленнее и мягче, чем обычно, но оставался всё таким же привлекательным — даже слишком.

Я подцепила пальцем тонкую цепочку, приподнимая в воздух песочные часы, которые он носил в качестве кулона. В нашу первую ночь Рене оставил украшение на соседней кровати, но после этого с ним больше не расставался, словно часы должны были напоминать ему об обязательствах.

Легкий укол магии напомнил мне о том, что к этому артефакту лучше не прикасаться. Мне иногда казалось, что магия Хранителя Времени как будто ревнует Рене ко мне.

— Ты же знаешь, что она терпеть тебя не может, — сонно пробормотал мужчина, перехватывая мою руку. — И всё равно дразнишься, потому что она у меня под контролем.

Она — та самая особая магия Хранителей Времени, — ответила короткой вспышкой песочных часов и затихла. Рене повернулся на бок, сгреб меня в охапку и поцеловал; страстно — и вновь как будто в последний раз.

Я всё никак не могла избавиться от ощущения, что мы прощались. В каждом жесте, в каждом слове. И хотя последние несколько дней мы по большей части провели вдвоем, не считая рабочие часы, когда я убегала в швейный цех, а Рене отправлялся к себе в Канцелярию, или как там оно называлось, я всё равно никак не могла избавиться от ощущения, что это всё — лишь секундная влюбленность, которая вот-вот должна пройти.

Может быть, эту иллюзию, опасную и болезненную, создавало само время. Самовольно искажалось вокруг Рене, пытаясь оттолкнуть от него каждого смертного.

Или всё проще. Я просто осознавала умом, что никогда не смогу стать для Рене реальной второй половинкой. Он — бессмертный, я — обыкновенная девушка. Про таких, как мы, обычно говорят, что у нас попросту нет будущего. Больно, да, но иногда приходится признавать очевидное.

— Пусти, — прошептала я, пытаясь выбраться из кольца рук Рене. — Я сегодня спешу.

— Твой швейный цех не подождет?

— Мне сегодня на деловую встречу, — покачала головой я. — Надо быть собранной, уверенной в себе и красивой.

— Ты и так собранная, уверенная в себе и невероятно красивая, — Рене поцеловал меня в шею, будто специально дразня. Я уперлась ладонями в его плечи, но поймала себя на том, что скорее пытаюсь его обнять, чем оттолкнуть.

— Спасибо за комплименты, но это не поможет мне задержаться, — хихикнула я.

Однако, смех не мог его обмануть. Я почувствовала, как невольно напрягся мужчина, а потом спокойно спросил:

— Ты опять себя накрутила?

— Ты же и сам переживаешь по этому поводу, — отметила я. — Ты бессмертный. Я — обычная. Мне надо привыкнуть к тому, что это временно.

Рене сжал зубы.

— Я не хочу привыкать к тому, что это временно, — почти прорычал он. — Я придумаю способ, как избавиться от этой дряни у меня на шее.

— Я того не стою.

— Стоишь.

Он откатился от меня, перевернулся на спину и вперил взгляд в покрытый трещинами потолок общежития. Песочные часы засияли, цепочка вновь попыталась укоротиться, но Рене стремительно поймал её рукой, крепко сжимая, и натянул до предела. Я подумала, что ни одни человеческие руки на могут остановить магию металла, однако, она прекрасно послушалась Рене.

— Я сделаю всё, что нужно, чтобы восстановить баланс, и уничтожу эту проклятую корпорацию Истинных, чтобы их и близко не было, — твердо промолвил Рене. — Множество миров давно уже избавилось от таких… надзирателей. И живут они получше, чем мы.

— Ты уверен в том, что говоришь?

— Да, — цепочка ослабилась, и Рене улыбнулся. — Как видишь, даже сам баланс и время не желают со мной спорить. Понимают, о чем я говорю… И они согласны с этой позицией.

Я села на кровати, прижав одеяло к груди, и взглянула на мужчину. Он выглядел таким спокойным, таким умиротворенным… И в тот же момент, что-то было не так. Рене будто не мог избавиться от внутреннего напряжения.

— Если б я могла чем-нибудь помочь.