Магия, ожившая от одного простого касания, довольно просто выстраивала нужные формы. Мне достаточно было только закрыть глаза, чтобы воссоздать все формы, превращая рисунки Ивара в объёмные модели. Со стороны это могло показаться даже простым, хотя на самом деле количество связок, точно продуманных нитей пространства, из которых выплетались формы, выстраивались структуры, было просто невероятным. Но мне нравилось буквально выстраивать мир из крошечных частиц.

Впрочем, это всего лишь модели. Сделать их реальными я мог, но для этого требовалось приложить слишком большие усилия.

Анна же, казалось, направляла свою силу внутрь созданных моделей, превращая их в действительность, даже не задумываясь над тем, что делает. Кружившаяся вокруг неё магия невероятной силы заставляла воздух буквально потрескивать под пальцами. Я не успел перехватить ни единой искры, хотя что-то в моей сущности, вероятно, последствие ненавистного бессмертия, рванулось вперёд.

Магия влилась в созданные формы безудержным потоком. Стремительно трансформировалась, превращаясь в нечто реальное, ощутимое…

Меня обожгло осознанием: именно такими и должны быть чары сейчас. Созидание в той или иной форме: как у меня, у Анны, у моей сестры Эдиты и даже её мужа, даром, что он чаще всего имеет дело с мертвецами.

То, чем обладали Истинные, давно отмерло. И не имело права на существование. Собственно, они и сами давно бы канули в небытие, если б не пытались так отчаянно хвататься за огрызки своей вечной жизни.

Неужели после стольких лет им всё ещё хотелось существовать?!

— Это потрясающе! — выдохнул Ивар, вырывая меня, да и Анну, из ступора. — Просто потрясающе! Я поражен… Я не думал… Они словно настоящие… Да нет же! Они настоящие!

— Да, — улыбнулась Анна. — Настоящие. Я думаю… Рене, может быть, нам стоит точно также поступить с необходимыми материалами?

Я отрицательно покачал головой. Анна храбрилась, но было видно, что она заметно устала, колдуя.

— Нет, — твердо заявил он. — Во-первых, это может быть очень опасно для твоего здоровья, а во-вторых, одно дело — инструменты, а совсем другое — товар. Я б не стал так легко торговать тем, что творит магия созидания. Думаю, господин Ивар со мной согласится.

На самом деле, меня мало волновало мнение кукольника, но он кивнул, подтверждая мои слова, и этого было вполне достаточно, чтобы переубедить Анну.

— Хорошо, — вздохнула она. — Как скажешь. Но…

— У нас ещё есть немного денег. Мы сможем потратить их на минимальный запас материалов для самой первой партии. Пусть она будет небольшая, — твердо промолвил я. — К тому же, ты всё ещё можешь отдать госпоже Сандре те три платья по старому уговору. Думаю, ей сейчас не помешает действительно эксклюзивный товар, а не тот ужас, который она собиралась продавать за такие деньги. На вырученные средства закупим новые ткани, благо, куклы не размером с человека, потому надо будет меньше… Я сделаю необходимую калькуляцию. Ладно?

— Мне неловко, что ты будешь тратить на это время… — начала было Анна, но, перехватив мой внимательный взгляд, вздохнула, смирившись. — Да, ты прав. Ты во всём прав.

— Вот и замечательно, — улыбнулся я. — Тогда поднимайся к себе в кабинет, посиди, отдохни… А я схожу в общежитие за едой. Тебе надо подкрепиться.

Анна опять запротестовала было, но под моим строгим взглядом всё же сдалась. А я просто чувствовал острую необходимость сейчас прогуляться, подышать свежим воздухом и взвесить все мысли.

…До общежития добрался быстро, но не сразу пошел именно к скатерти-самобранке. Для начала поднялся к себе в комнату.

Матильда стояла у самого края, пытаясь прорвать невидимую защитную стену, и расплылась в улыбке, как только увидела меня.

— Ты меняешься, — довольно подытожила она. — Мир меняется. И очень стремительно. Ты же чувствуешь это, правда, Рене?

— Чувствую, — кивнул я серьезно. — И потому спрашиваю тебя, как это можно остановить. Что ты делала, Матильда? Как ты сумела так расшатать этот несчастный баланс? Как мне его восстановить?

Матильда расплылась в довольной улыбке.

— Ты же сам знаешь ответ.

— Знаю, — кивнул я. — Но как это реализовать?

Матильда прижалась ладонями к энергетическим ограничителям и вновь капризно усмехнулась. Я ощутил укол раздражения, первый предвестник разочарования, которое ждало меня, должно быть, после каждого разговора с Матильдой.

— Оставь её, — прошептала мёртвая Истинная. — Оставь свою Анну, и я тебе всё расскажу. Брось эту девчонку. Ты бессмертный, Рене. Ни к чему хорошему это не приведет. Брось. Брось…

— Да пошла ты, — не скрывая раздражения, прорычал я. — К черту.

Матильда рассмеялась. Что такое чёрт, она, наверное, знала, бывала же в других мирах.

И считала, что я обязательно приду к ней, хочу того или нет.