В памяти, бесконечной вереницей, начали всплывать воспоминания, как я сидел в этом помещении и общался с другими существами, что были крайне похожи на меня самого. В это было трудно поверить, ибо всё что я помнил до этого момента, было связано с лесом. Я появился в нём, провёл целую вечность, охотясь на разного рода тварей и в нём же мне было суждено умереть.

А эта комната, что когда-то кипела жизнью… было чувство, что я не имел к этой жизни никакого отношения. Будто бы в мою голову впустили чужие воспоминания и настойчиво пытались убедить в их правдивости.

Здесь всё было знакомым, но в то же время, абсолютно чуждым. Я никогда бы не стал сидеть за стальным ящиком, не смог бы долго просидеть в закрытом пространстве и уж точно бы не стал работать в команде.

Если уж я что-то о себе и знаю, так это то, что я дикий зверь, которого не загнать в подобные рамки. На этом, во многом и основывается моё желание освободиться от оков Тихого леса и сбежать из него. Если все эти отзвуки прошлого правдивы, то не получится ли так, что моя единственная мечта — пустой звук?

Будто бы в ответ мне, откуда-то из-за пределов комнаты, послышался голос паучихи:

— Ты прав, это место никак не связано с тобой. И, тем не менее, оно находится внутри твоего сознания. Оно связано с твоей судьбой.

— Мне кажется, что ты морочишь мне голову! Что за белиберда?

— Всё в этом лесу имеет свой смысл. Каждая странность — всего лишь часть одной большой цепи, что в итоге должна сложиться в единое целое. Лишь тот, кто способен пройти по каждому звену этой цепочки и не затеряться, будет достоин найти выход из чащи. Ты был рождён из самой Сути и потому имеешь больше шансов, чем любой другой местный обитатель, понять в чём тут дело. А может и излечить Тихий лес… Главное, что тебе нужно — следовать за своей судьбой. Эта кукла поможет тебе УВИДЕТЬ, так что пользуйся ей с умом. А теперь просто пожелай вернуться на Тропу, чтобы продолжить свой путь.

Я зажмурился и стал настойчиво думать о тумане и двух стальных линиях. Когда я открыл глаза, то действительно вернулся на прежний путь. Башни рядом уже не было, а вот тени, вечные спутницы, всё также настойчиво копошились рядом. Я продолжил шагать прямо, пока не набрел на маленькую хижину.

Эта избушка состояла из различных съедобных материалов, которые были чересчур цветастыми: красными, фиолетовыми, розовыми, белыми и носителями прочих неестественных для природы цветов. Разумеется, мне стоило зайти и в этот домик.

Идя по его внутреннему двору, я отломил кусочек от забора и попробовал на вкус. Сладкий, многим слаще лесных яблок.

Я постучал в дверь. Она открылась сама и пустила меня внутрь, где средь съедобной мебели, на полу, сидел бесшёрстный старик. У него было два ряда зубов и чёрные, грустные глаза. Дед сверлил неосмысленным взглядом половые доски. Когда я поздоровался с ним, он даже не отвёл глаз от них и бросил мне безжизненно: — Знаешь, Охотник, что я отображаю?

— Откуда мне знать?

— Мне думалось, что ты догадливый. И потратишь нескольким меньше, чем век, чтобы понять.

— Все боги любят загадки? Если так, то я пожалуй сойду с этой чёртовой тропы.

— Если сойдёшь с неё, то скорее всего тебя заберут души убитых тобой зверей.

— Так эти тени… души тех, кого я погубил?

— Или тех, кто погибли по твоей вине. Немалую коллекцию ты собрал. Впрочем, бессмысленно сожалеть. Сожаления их к жизни не вернут.

— Я не то чтобы собирался. Я много лет жил по правилу: «Убей или будь убит». И ничуть его не стесняюсь.

— Мне нравится твоя бессердечность. Я дам тебе свой подарок.

— И какой же это будет подарок?

— Хутсунея. С одного древнего языка это переводится, как «ничто» или «пустота».

— Ты даришь мне пустоту?

— Звучишь недовольным. Пустота это не так уж и мало. У кого-то и её нет. К тому же она поможет тебе СОХРАНИТЬ всё что ты хочешь. Даже самого себя. Протяни правую руку в сторону.

Я последовал совету и тут же почувствовал, как моя рука погрузилась во что-то мягкое, тёплое и мерзкое. Я посмотрел на свою руку и увидел, что она исчезла практически по локоть. Я всё ещё чувствовал её и легко мог двигать по незримому отвратительному на ощупь пространству. Стоило мне потянуть руку на себя, как она тут же показалась обратно, целая и здоровая.

Старик сказал мне:

— Теперь Хутсунея всегда будет в этом месте. Можешь хранить там сколько угодно вещей. А теперь ступай прочь. Бог пустоты более не желает тебя видеть!

Он несколько раз хлопнул в костлявые ладоши и исчез, вместе со своей съедобной хижиной. Я незамедлительно вернулся к Тропе праведников, чтобы продолжить путешествие. Но прошёл я по ней недолго.