— Господин главный разводящий, — Ольга деликатно взяла сержанта под руку и отвела подальше от толпы, усердно греющей уши, — этот человек, — кивок в сторону пузана, — приказал своим охранникам напасть на меня и мою подругу. Это, по вашему, нормально? Бить женщин?! — На этом месте Оля, повинуясь какому-то наитию, сделала драматическую паузу. Перевела дух, расправила плечи, и: — если бы не мой племянник, неизвестно какими бы увечьями все закончилось! Мне едва шею не свернули, а моей подруге ключицу почти сломали! Вы же разберетесь? По справедливости! Ведь, правда же, господин главный разводящий?

— Просто разводящий, — буркнул «сержант». Оля, казалось, не обратила внимания на эту реплику.

Если бы иномирянка давила титулом или приказывать взялась, Орс Бомес вспылил бы да уперся рогом, но эта просила! Тихо, спокойно, чуть наивно. В серых ясных глазах трепетала просьба о защите.

— Врет она! — евнух, наконец, сообразил, что утратил преимущество, — это они, подлое племя, моему оброчнику работать мешали. Потаскухи! А этот! Этот!.. — евнух брызгал слюной и тыкал пухлявым пальцем в сторону Павла, — меня чуть не убил!

— Во брешет! — восхитился кто-то в толпе, а Оля взмолилась местным богам, чтобы Серафима не вмешивалась и Евгения удержала.

Купчина мягко говоря преувеличивает — то опытному стражнику и без рун было ведомо — не первый год знакомы. Одно в толк никак не взять — как совсем молодому парню удалось уложить не только эту тушу, но и его охранников? Неужто, маг, заслони пустота?! А как иначе, если против этих двух битюгов он сам, неслабый боец,

 

выступить бы не рискнул? Парня лучше не задевать. Дураков нет — с магами связываться.

— Господин главный разводящий! — неожиданно строго, даже чуточку гневно заговорила Ольга. — Меня ударили, оскорбили, оболгали! А вы стоите и молчите! Не можете справиться с рыночным купчишкой, давайте призовем ваше начальство! В конце концов я плачу налоги! — намек на то, что эта стриженая (если бы не изрядные годы чудачки, про дурную болезнь бы подумал) имеет достаточно веса, чтобы обратиться в городскую стражу, служивому совсем не понравился — желающих занять его место найдется немало, допусти он хоть одну оплошность.

— Господин главный разводящий, — продолжила Ольга, поймав короткий перерыв в воплях евнуха, — разве вышел указ, дозволяющий ни с того ни с сего напада́ть на верноподданных короны? Я же не прошу многого! Просто разберитесь по закону и совести. Вы же такой бывалый государев человек! Что вам стоит с вашим-то опытом! И уймите уже этого крикуна! Сколько можно терпеть оскорбления?

Неожиданно для себя Орс Бомес подчинился:

— Заткнись Илша! На штраф в двадцать серебряных уже наорал!

Неизвестно, кто больше удивился, купчина или Ольга. Былые навыки проявились сами собой, и она повела себя со стражником так, как будто перед ней был трудный клиент. Упрямый, самодовольный и денежный. Такие, если заказывают, то не столько из-за хорошего проекта, сколько потому, что им понравился дизайнер. Как личность. Просто облизывать таких клиентов бесполезно, да Олю на подобных и не выпускали — на то молодняк имелся. У такого клиента следовало добиться уважения, а потом удивить. Что подобное Оля сейчас и делала. Она даже не очень отслеживала, что говорила — была сосредоточена на реакциях стражника. Пока все идет как надо — любимая бусина-интуишка приятно щекотала запястье.

Сержант легонько приосанился и медленно, растягивая слова, как бы давая Ольге время одуматься, заявил:

— Если по закону, то я должен всех вас доставить в околоток.

— Замечательно! — восхитилась Ольга. — Просто замечательно! — Она по шажочку, по шажочку, а доволокла-таки служивого до группки своих. — У вас же там есть лекарь? Можно

 

будет зафиксировать побои! Кстати! А этот, — небрежный жест в сторону жирдяя, — у его охраны есть лицензия на ношение оружия?

Пашка с готовностью продемонстрировал трофейный тесак, опять воткнул его в землю и ухмыльнулся в лицо купчине.

— Зафинсти…? — переспросил разводящий.

— Занести в протокол…

— Записать в опросный лист, — поправила Серафима, демонстративно потирая плечо. — Здесь это называется занести в опросный лист.

— Вот! — опять обрадовалась Ольга, — и пусть этот человек оплатит нам лечение! У госпожи Серафимы работа тяжелая а у нее боль! А я, — Оля потрогала затылок и поморщилась, — и расчесаться, наверное, не смогу.

Евнух опять заверещал, причем оскорбления были уже такого свойства, что разводящему стало не по себе.

— Итак. — Орс Бомес едва ли не во фрунт взял, настолько тон мягкой, почти ласковой собеседницы стал холодным. — Мы идем в околоток?

— Зачем?

— Опросный лист составлять. — Оля лучезарно улыбнулась.

«Гусиные лапки» вокруг глаз сияли. — Магически заверенный. На причинение вреда здоровью и оскорбление чести и достоинства. — И уже мягче: — вы же нам поможете, господин главный разводящий? Чтобы этот нехороший человек нам лечение у мага оплатил и моральный ущерб компенсировал. Сама я не справлюсь — недавно сюда попала. Поможете?

— Виру за оскорбления, — опять уточнила Серафима. — Меньше чем на десять золотых я не согласна. Каждой. Иначе в суд и пусть менталисты разбираются.