— Мы с тобой, Ник! — провозгласила она, я даже отступил на шаг от ее пламенной речи. — До конца! Смерть или победа! Если не мы — то кто? И да, ты прав, мы — цари! Мы вершим историю! Мы защитники Отечества! И мы сможем, если вместе! Мы спасем Лес! Спасем наш мир!

Что это на нее нашло? Такой пафос! Прямо Жанна Д*Арк на трибуне! И глаза горят!

Нет, что-то здесь точно не в порядке. Точно какой-то газ.

Лесовики уже колонной пошлепали по болоту. Дор стоял последним, гаркнул нам, чтобы пошевеливались.

Я успел только сказать своим царям, подталкивая.

— Все отлично, друзья. Мы — спасители. Так и есть. Ну так пошли спасать Родину, а? — показал рукой на удаляющегося по жиже Дора. — А то спасут вон те волосатые без нас!

Я первым шагнул с острова, провалился в густую жижу по колено. Соня следовала за мной. Я обернулся. Ант стоял на берегу островка, чесал затылок, переводил взгляд с сапог на болото и обратно. Сказал обреченно.

— И для чего же мы сушили обувь? Чтобы вот так снова и по колено…

Я усмехнулся, повернулся, пошел дальше. Услышал за спиной ругань и догоняющие нас торопливые шлепки.

После атаки змей, болото на некоторое время очистилось. Ни пиявок, ни жаб в ближайшее время не попадалось. Островок быстро исчез за спиной в тумане, впереди тоже был только туман. Из него выплывали корявые черные деревья, проплывали слева и справа от нас, снова исчезали в серой дымке.

Постепенно менялась глубина болота. Через пару сотен шагов уровень поднялся до пояса, проваливаясь в вязкий ил почти по колено. Шестом продолжал прощупывать дно, одной рукой разгребал густую воду, ноги переставлял, преодолевая все более сильное сопротивление. Когда стало еще глубже, укоротил ремень ружье, повесил на шею, чтобы не замочить.

Лесовики, идущие впереди, часто останавливались, терпеливо ждали нас, им-то жижа была чуть выше колена, даже несмотря на то, что ноги у них несимметрично короче туловища. Шли они не по прямой, постоянно прощупывали дно своими универсальными дубинами, провалы попадались, они обходили, мы следовали за ними. И еще ни разу не оступились. Сверху ровная гладь болота была обманчива, и эта ровная застывшая поверхность притупила внимание и осторожность.

Но первый раз всегда случается. И угораздило оступиться именно мне. Шел, вертел головой по сторонам, сканировал обстановку через Чутьё. Этот навык позволял мне видеть скрытую угрозу лучше, чем это могли лесовики-интуиты. Но мне с каждым шагом становилось все тревожнее — опасности не наблюдалось уже долго. В этот-то момент я и сделал роковой шажок чуть правее. Ухнул в черноту быстро, нога искала, но не находила опору. Секунда — и черная жижа поглотила меня с головой. Паники не было, было удивление, как это может так быть: мы будто бы шли по узкому извилистому мостику, шириной не больше метра, а вокруг глубоководная пропасть. И чем дальше я погружался, тем она мне казалась все бесконечнее. Тонул я медленно, из-за густоты жидкости, но неумолимо, несмотря на мои отчаянные барахтания, словно меня тянуло вниз течение. Сколько же я продержусь без воздуха? Неужели же вот так — конец игре? Конец и этой жизни? Есть у меня еще шанс, ведь это реальность, а не компьютерная игра? И когда я уже отчаялся, легкие были готовы взорваться и поглотить эту черную грязь, слиться с ней, остаться в ней навсегда, самому стать грязью, как почувствовал сильную руку, схватившую меня за волосы. Меня потянули против течения, вверх, я с новыми силами стал загребать руками, еще и еще. Но кому-то там, в глубине мое спасение не понравилось — в последний миг перед моим освобождением, нечто обвило мои ноги и попыталось остановить. Я задергал ногами, освободил одну, но щупальце перехватилось за одну ногу, сжало сильнее, закручивая кольца. Черт, подумалось, сейчас либо мне голову оторвут, либо ногу. Но хватка спасителя была сильнее, и я даже не думал, что останусь от этого упорства лысым или вообще без скальпа, все равно, лишь бы жить! Я вылетел как пробка из бутылки и вытянул за собой на ноге щупальце. Воздух ворвался в легкие, обжег, одурманил. Руки болтались в воздухе, опоры под ногами все не было, сильно подхватили подмышки, хватка за ногу резко ослабла, хотя кольца продолжали сжимать. Дыхание восстановилось. Я висел на чьих-то руках, парил в воздухе. Дотянулся до лица, стер застилающую глаза черную пленку, открыл широко.

Гиганты держали меня на руках, грязные, хмурые, шерсть заляпана, жирные черные сопли стекают, в нос ударило мокрой собачатиной. Басовитый голос все повторял на ухо.

— Пака, пака, пака…

— Ты как, Ник? — услышал срывающийся крик Анта.

— Хорошо, — пробормотал я, — тебе же леший только что сказал.

— Фу, — выдохнул он, — успели.

— Ну и напугал же ты нас! — сказала дрожащим голосом Соня.

Кто-то пытался развязать узел на ноге. Похоже, щупальце задеревенело. Может, это и было дерево? Этот, как его, ползун. Болотный ползун.