— Не знаю. Каким-то образом меня забросило не только за тысячи световых лет, но и в прошлое. Более, чем на семьдесят лет. С учетом того, какое сейчас время здесь, становится понятным, как и зачем все это вообще могло произойти. Помните, я вам рассказывал, что по моему мнению все, что происходит с нами, имеет свою логику? Мы можем еевидеть или не замечать, можем даже не догадываться о ее существовании, но она есть. Вселенная разумна. Или разумен ее создатель. И все происходящее с нами есть проявление этой непостижимой логики и этого непостижимого Разума. Большинство из вас уже знают мою историю. Я сирота, воспитывавшийся в специнтернате, где из нас готовили будущих защитников империи. Империя в лице наших наставников заменила нам погибших родителей. И будущая служба была для нас смыслом жизни. Нас в шутку называли будущие волки империи, хотя формально страна империей не называлась, но она была таковой по сути. Увы, но как и любая империя из моей земной истории к моменту, когда я должен был приступить к службе, настолько прогнила изнутри, что рухнула. То, что образовалось на ее останках, даже преемницей нельзя назвать. Так, территория хаоса, где продавалось все, что имело хоть какую-то ценность. От секретов государства до малолетних детей. В результате моя жизнь утратила смысл. Мне некому стало служить. Нечего стало защищать. Я пристроился в жизни и по местным меркам довольно неплохо, занимался коммерцией. Но это все пустое. В итоге моей уже довольно бессмысленной борьбы с личными врагами, попытавшимися отнять у меня все, я неведомым образом очутился на корабле Роба, а потом и нашел всех вас. Остальную историю вы знаете. И вот теперь мы вернулись ко мне на планету и выясняется, что там сейчас несколько дней назад началась самая страшная война в истории моей страны, да и всего мира. Война, которая только в моей стране унесла более двадцати, а по некоторым источникам почти тридцать миллионов жизней. Война, которая, как есть основания думать, в итоге и привела к гибели мою империю. Ибо в ней погибли лучшие. А тех, кто выжил, физически не хватило, чтобы пресечь деградацию. Тем более, что совсем не они оказались на вершинах власти. Не знаю, как это было у Джоре, но у нас генералы мирного времени очень сильно отличались от военных генералов. И как только закончилась война, потребность в последних отпала, и первые снова полезли на теплые места изо всех щелей.

Иван оглядел внимательные лица собравшихся, даже Роб и Арес имели на своих голограммах соответствующие выражения.

— И вот теперь представьте, я, воспитанный защищать свою страну, но не успевший вырасти достаточно, чтобы это сделать, оказываюсь в прошлом. И не просто в прошлом, а в самом важном и поворотном моменте истории.

— И ты хочешь предотвратить эту катастрофу?

— Ну совсем предотвратить уже не получится, война идет уже несколько дней. Но вот свести ее последствия для страны к минимуму, да. И не просто хочу, я это сделаю. У меня только один вопрос, вы со мной?

— По-моему, после нашей клятвы, мы ни разу не давали повода усомниться. Но здесь есть множество нюансов. Имперские законы запрещают напрямую вмешиваться в конфликты диких слаборазвитых планет. Здесь проблема в том, что жизнь любого разумного считается священной, а разница в технологиях такова, что любое наше вмешательство может привести к гораздо большим потерям жизней аборигенов, чем они способны сами уничтожить своим примитивным оружием. А мы все же пусть и в прошлом, но имперские искины, мы не можем переступить законов империи, это грозит нам утратой целостности наших личностей. — С грустью и внутренним напряжением добавил Арес.

— Арес, во-первых, извини, не хотел никого обидеть. Я понимаю, о чем ты говоришь. Но здесь особый случай. Наше вмешательство способно не только уменьшить потери, но и предотвратить намного худшие последствия для миллионов людей, в том числе и со стороны агрессора. Мы можем помочь им не превратиться в нелюдей. Сейчас, в самом начале войны большинство из солдат и офицеров вермахта, это армия напавших, еще может считать себя людьми. Их, кого угрозами, кого посулами, а кого и пропагандой уверилив том, что они воюют за свободу и величие собственной нации и народа, которого несправедливо лишили жизненного пространства и перспектив развития. Но пройдет совсем немного времени и все они превратятся в зверье, не имеющее права называться разумными. Я хочу вам всем кое-что показать.

Иван сосредоточился и постарался своим пси передать всем картины той страшной войны, с детства запечатленные в памяти из многочисленных фильмов и документальной кинохроники. Перед его внутренним взором замелькали кадры концлагерей, уничтожения тысяч людей в газовых камерах, сожжения целых деревень со всеми жителями, включая детей и младенцев, картины бомбежек санитарных поездов и дьявольской охоты самолетов на колонны беззащитных беженцев. И многое, многое другое, что составляло неотъемлемую часть той страшной войны. И сила его пси-трансляции оказалась настолько велика, что абсолютно все почувствовали себя участниками или непосредственными свидетелями этих событий. И не было ни малейших сомнений в том, что все показанное Иваном правда. Пси не умеет лгать. Когда Иван, истощив свой внутренний резерв до дна, обессилено откинулся, лежа прямо на полу, в рубке надолго установилась тишина, прерываемая лишь тихими всхлипами девушек. Их буквально трясло.

Прошло немало времени, прежде чем Иван немного пришел в себя и поднялся с пола.

— Это в принципе не ваша война, если вы откажетесь, я не буду считать это предательством, просто попрошу оказать ту помощь, на которую вы согласитесь. А нет, значит, попросту спущусь на поверхность и буду воевать тем, что есть. Или тем, что достану там. Если выживу, вернусь.

— Иван, то, что ты показал, это страшно. Не могут разумные вести себя таким образом. Ты совершенно прав, этот случай не подпадает под писанные имперские законы. И я понял, почему наше вмешательство это способ спасти не только твоих соплеменников, подвергшихся нападению, но и тех, кто напал. Отныне это не только твоя война, то этои наша война.

— Спасибо, Роб.

— Это не мое, это наше общее решение, Иван. Располагай нами.

— А нас ты спросить не хочешь? Мы между прочим все еще действующие офицеры, пусть и империи, канувшей в лету.

— Лия, я обязался вас защищать от любых опасностей. А там даже при всем превосходстве техники может быть опасно. Мне было бы спокойнее, несли бы вы с Джил остались на корабле. Работа и здесь найдется. Особенно для Джил, я планирую привезти на корабль много раненых, ими займется она.