А на утро Шницель вспомнил всё, что произошло до героического поглощения литра с чем-то ядрёной тучанской смеси. Пришлось вызывать сантехника, так как половина кранов в душе погнулась под руками, а умывальник он вообще выдрал с мясом. Пока дожидался рабочих, он мужественно вызвонил Вазир, чтобы признаться ей в своих грехах… Впрочем, свою девушку он недооценил. Спектр выслушала сумбурную исповедь и заржала, после чего заявила, что у неё самый прикольный на планете парень, и так она не смеялась лет сто, а то и больше. Мужику от этого стало намного легче… видно больше всего он боялся именно разлада со своей ненаглядной асари.

После экспресс ремонта — современные инструментроны были всё же великой силой в опытных руках фиолетовой матроны и её турианского помощника, Щитт направился в соседнее здание воллусского комплекса, где его ЧВК арендовала пару этажей для кварианских морпехов. Зора, несмотря на уговоры, заселилась вместе с сослуживцами. Широкоплечий Кал, случайно встреченный в вестибюле, подсказал где найти подругу, и жрец Древнейшего пренаглейшим образом похитил её. Реакция Тали на исповедь была… менее мягкой, «ты тупой боштет, чем ты вообще думаешь?!» и гневно зыркала на друга, пока они не подобрали на удивление жизнерадостную вторую участницу этой «весёлой истории.» Котёнок Тикку, к слову, с утра был уже от пуза накормлен и затискан тремя девушками — Лиароподобная синта тоже сидела у подружки, а вместо привета заявила, что всё получилось и Леший больше не девственник.

Киборг отвёз кварианок на такси на другой конец города — в клинику Серого Посредника, где творил свои тёмные делишки доктор Харт, иногда на пару с искинтом. Полёт прошёл скомканно, так как он стремался заговорить с подростком, да и Зора сурово сверлила «растлителя мамолетних» неодобряющим взглядом. В конце концов, Шницель с некоторым облегчением сдал занервничавших подружек в цепкие лапы медсестры асари, а сам проследовал в кабинет вивисектора.

— Замгеш не отдам, — заявил саларианец и почесал правый рог, — уже всё съел.

— Врёшь же, — хохотнул человек, — того бочонка тебе на месяц хватит, даже если каждый день обжираться.

— Вру, — признался лягух, — но всё равно не отдам!

— И не надо, — Щитт хмыкнул и уселся на свободное кресло, — в моей культуре подарки не забирают.

— Радует, — хозяин кабинета моргнул.

— И всё же, какого шоггота ты Т’Сони клонировал? — поинтересовался человек. — Что она, что Карна в ах. е и не знают, как к синте относиться. Меня тоже переклинивает… в том числе и потому, что теперь я видел Лиарины сиськи.

— Люди, квары и батары одержимы молочными железами. Не понимаю, — прокомментировал Салеон. — С клеточной культурой случайно вышло… Схватил не глядя. Рядом образцы Этиты были. Считай, ещё повезло.

— Ну, мы всё таки млекопитающие, — Шницель поделился гипотезой, — у тебя морда от загмеша трусится, у меня от сисек.

— Ненаучно, — не согласился вивисектор.

— Для девчат всё готово? — мужик сменил тему.

— Готово, — подтвердил Харт, — вали отсюда. Заберёшь часа через три. Отправлю сообщение. Не дыши под руку.

Киборг встал, кивнул медику и направился к выходу из госпиталя. Как раз хватало времени на один визит.

Асари с подозрением посмотрела на унитаз. Дева ещё перед сном «вылизала» квартиру на предмет подслушивающей и подсматривающей техники, но полностью уверенной в уединении быть она уже не могла. Слишком уж хорошо инфоброкер разбиралась в возможностях современных технологий. Наниты и микроботы могли, например, всплыть из канализации. Могли просочиться через стены. Достаточно мощный процессор мог бы считать пение в душе по вибрации сточной воды… Но не какать не получалось и оставалось лишь молчать даже в таком месте. От нервов у несчастной наследницы клана Т’Сони случился запор, словно у пожилой матроны. Самый Страшный Галакт не ограничился постоянными преследованиями и эмоциональным терроризмом, но и скопировал её… и издевательски подселил в «сестру» озабоченного искинта. Он мог сколько угодно притворяться, что вивисектор действовал без приказа сверху, но правду такими наивными действиями не скроешь. Хотя он, наверное и не скрывал ничего, а откровенно глумился — «ты в моей власти и ничего с этим поделать не сможешь.»