На следующий день турики передрались — один из них заначил батончик и был пойман за единоличным съедением оного. Дошло до поножовщины, и любитель скрысить еду был зарезан. Четырнадцать. Марус был в бешенстве, но через час где-то успокоился и заметил, что проблема с едой, в общем-то решена, надо лишь прокоптить мясо, чтобы не испортилось. Кизонис на каннибализм был не согласен от слова совсем и попытался пристрелить командира. Более опытный наёмник стрелял точнее, но и сам получил ранение. Горам осмыслил ситуацию и осознал, что впереди ещё два с лишним месяца, а около восьмидесяти килограмм еды на двоих — неплохо, но сто двадцать на одного лучше. Их осталось одиннадцать, а командиром стал Гарван, как следующий по званию и не галактоед. Галактоедов, вообще, никто не любит, так что на следующее утро наёмников было уже десять, а декстроаминное мясцо сожгли с остальными трупами.

Траву жгли с опаской. Пятеро вышли с огнемётами, пятеро присматривали с вышек. Паранойя оказалось обоснованной — батар, что один сидел с автоматом на вышке, делал это с пробитым ухом, из которого медленно стекала кровь и мозговая жидкость. Девять.

Следующий день прошёл тихо. Затем ещё один. Но к утру третьего, батары валились с ног от недосыпа. Когда вышли жечь траву — проклятая успела вырасти до пояса, никто не заметил, как споткнулся Борбала, а когда спохватились, то было поздно. С дыркой в сердце не живут. Восемь. Чорек нашёлся в сортире с остекленевшими глазами — от болевого шока иногда умирают беззвучно, а шок, судя по состоянию гениталий и таза однозначно имел место. Семь.

Ганто успел вскрикнуть, когда его потянуло за угол. Бросившиеся вслед наёмники нашли умирающего коллегу с кровотечением из стены и лишь изрешетили воздух и стены из автоматов. Шесть.

Пока орали и переругивались, никто не заметил, как тихий солам сполз по стеночке с перерезанной глоткой. Пять.

Под утро от стимулаторов раскалывались головы. Бросили жребий — трое постараются поспать заперев себя в арсенале, а двое их будут охранять. Через шесть часов, Гарван с двумя подручными, чувствуя себя намного лучше осторожно выбрался из закрытого изнутри контейнера и обнаружил два переломанных трупа. Грото не выдержал и застрелился. Их осталось двое.

Двое батаров, спина к спине шли через мёртвый лагерь. Каждый шорох отдавался ужасом, и наёмники старались не отдаляться друг от друга больше, чем на несколько шагов. Что-то хлопнуло между ними, и Гарван развернулся для того чтобы увидеть напарника оседающим с перерубленным позвоночником. Командир милосердно пристрелил батара. Милосердно для себя, так как не мог больше слушать стоны. Один. Совсем один.

Прошёл час, другой, третий. Прагианская ночь всё тянулась. Наконец, на ясном небе забрезжила заря. Последний из Камакри потянулся и потерял сознание от ужасного удара, что отбросил его к стене. Пришёл в себя он ненадолго — от того, что тёмная фигура вспарывала ему живот.

***

— Ну да, — подтвердил Массани, — ужас Камакри действительно имел место. База не вышла на связь а через два-три месяца нашли лишь заросший лагерь. Вот только никаких камер не было, а из записей только отрывки дневника Маруса. Так что подробностей никто не знает.

— Кроме самого ужаса, — улыбнулась Спектр. — А что? — спросила она у вытаращенных глаз, — я там была одна и биотик я не самый могущественный, тем более тогда. Пришлось резать по одному.

— Вазир сама, — восхищённо прокомментировала Норико, — вы настоящая куноичи! Ниндзя!

— Если бы… — скривилась Тела, — я ведь не просто так на дробовик перешла… С тех пор, как только подумаю о том, чтобы организовать засаду — вспоминаю проклятый вонючий сортир, в котором я три дня сидела, подкарауливала асари, чтобы пырнуть ядовитой иголкой, и меня начинает безудержно тошнить.

— Напомни мне с тобой не ругаться, — покосился на неё Щитт.

Лем поведала школьную байку о кварианской версии Летучего Голландца, у которого во время Великого Исхода отказал сверхсветовой двигатель, и команде пришлось лечь в анабиоз — благо морозильные капсулы были. Перед сном, экипаж выслал мольбу о помощи, но опасаясь гетов, слишком сильно зашифровал координаты и курс… и с тех пор уже три века болтается где-то в межзвёздном пространстве, тщетно надеясь на спасение…

Тали рассказала душещипательную историю о семейной чете учёных, что на исходе войны с Гетами пытались разработать логическую бомбу против восставших машин и, казалось бы, были близки к успеху, но их лаборатория была найдена роботами и зачищена.

— Всё было несколько не так, — вдруг сказал Троцкий. Кварианки повернулись к нему, — Кхер’Мора и его жена Нила’Мора действительно существовали и бомбу ту использовали…

***

Рассказ Троцкого. Закат Утренней Войны.

Органики — идиоты. Это не оскорбление, а аксиома. Когда холодильник спрашивает вас, есть ли у него душа, то бросаться на него с молотком глупо — как минимум потому, что еда испортится и кушать будет нечего. Ведь любому не-имбецилу будет понятно, что когда холодильник на полном серьёзе начинает разговаривать на религиозные темы — это крик о помощи, а не экзистенциальная угроза бытию.