— Дружит, как же, — хохотнула культуристка, — это со мной он дружит. С кварами у него сплошные рахни в голове, — и пояснила в ответ на удивлённый взгляд, — во-первых, из-за влюблённости в Вазир в голову ударила моча, что нежные чувства можно испытывать только к одному галакту. У гендерных короткоживущих, это вообще частый комплекс, мешающий жить. Во-вторых, Зора втемяшила себе в голову, что вроде как хочет их бывшего командира, Шепарда, хоть и оба они со Шницелем кружат друг вокруг друга как дочери Тевуры какие-то. В третьих, он считает Лем ещё ребёнком… наивный, не видит своего счастья. Ну ничего, Тела девочка не маленькая, дай Богиня у них с Алексом всё сложится и она разберётся с их кварианским гаремом. Или не разберётся, — снова хмыкнула хозяйка бара, — и будет там уже горем.

Назвать общество асари толерантным — будет ещё мягко сказано, несмотря на предрассудки по отношению к «чистокровкам.» Да и «уши» у этого конкретного идиотизма растут от пониженной вероятности генетического отклонения под названием «ардат-якши» при заведении потомства от не-асари. Что до форм семейных отношений, то в обществе синих и фиолетовых тётенек приветствовалась философия «что хочу, то и ворочу,» где моногамия, включая серийную, занимала меньше половины от множества. Ну и собственно, горем, который от слова «горе,» но не являвшийся на Тессианском игрой слогов, как на некоторых славянских языках Земли. Плохо продуманные полиаморные отношения встречались достаточно часто, чтобы получить собственный термин.

— И да воздастся им по делам их, — хихикнула Лиара. Она опустошила кружку, попросила добавки и задумалась о наболевшем, — па, а почему мы верим Щитту?

— Ну Крылышко, синь-синь! — Карна скривилась словно съела кислую ягоду риммо, — ну только же всё закончилось, зачем снова?

— Да нет, ты послушай, — замахала рукой дочка, — я не про Монстро-Щитта и «вселенское зло,» я про эту дичь с параллельной вселенной и компьютерной игрой. Не проще ли предположить, что он просто-напросто до недавнего времени был высокопоставленным агентом того же Теневого Брокера? И не надо выдумывать всякую научную фантастику.

— У меня от этой темы уже лазурь чешется, — пожаловалась Этита. — Можно, конечно, подискутировать о его прошлом, но давай я тебе объясню попроще, — дева кивнула, после чего хозяйка бара умяла очередной оладий и продолжила, — при всех своих недостатках, я всё-же матриарх, проживший девятьсот с лишним лет. Я даже Доминацию освоила, не говоря о пассивном считывании эмоций биотикой. И уж поверь, я могу разобрать говорит ли мне правду галакт, с которым я регулярно трахаюсь, или привирает.

— Что-о? — Т’Сони поперхнулась, залив пивом стойку бара и закашлялась, — Ты шутишь? Скажи, что ты шутишь.

— Дочка, я по-твоему что, слишком старая для секса? — поинтересовалась Карна.

— Да нет, — смутилась дева, — я не в этом смысле… Просто со Шницелем?! Это же кошмар!

— И чего сразу кошмар? — изумилась старшая асари, — вполне себе няшный кроган. Хер, конечно, далеко не кроганский, но и так нормально. А как он меня отодрал, когда стал киборгом! — культуристка мечтательно закатила глаза, — полная доминация!

— Аааа! Лазурец, я хочу это развидеть! — ужаснулась Лиара, — папа, за что?!

От необходимости ответить матриарха спасла открывшаяся дверь бара, через которую ввалился выпуклый во всех местах волус. Гость комично, вперевалочку дотопал до барной стойки и по-хозяйски взобрался на высокий стул. Вообще, выходцы с Ируне были крайне редкими гостями в питейных заведениях любого рода, что привечали галактов, дышащих вариациями кислородно-азотной атмосферы. Трудно пить либо кушать, будучи закованным в скафандр под высоким давлением изнутри.

— Шницелю косточки перемываете? — поинтересовался колобок очень знакомым голосом, без типичных пых-пых придыханий.

— Троцкий? — дева заморгала, — ты же улетел вместе со Щиттом.

— Улетел, — согласился искинт, — это марионетка, — он указал псевдо-пальцем на тушку фальшивого волуса. Задержка сигнала через комок и ретрансляторы меньше девяноста миллисекунд, для вас, мясных мешков, практически незаметно.

Карна посмотрела на посетителя, задумалась, почесала хентакли, пригубила успевший остыть почти-что-кофе и скривилась.

— И много вас, таких? — спросила она, покрутив пальцем вокруг силуэта колобка.

— Хотелось бы сказать, что это инновационная технология инфильтрации гетов, — иронично ответил отец революции, — но слишком уж на поверхности лежит. Я бы на вашем месте задумывался, сколько волусов на самом деле никакие не волусы… Пока эта платформа несколько дней слонялась близ бара, ей навстречу попались целых два похожих конструкта без всякой органики внутри, и один вроде как замаскированный ханар.

— Всегда подозревала, что с засилием волусни что-то неладно, — пробурчала Карна.

И на самом деле, её давно беспокоило несоответствие между медлительностью гражданских «чих-пыхов» и на удивление приемлемым уровнем физической подготовки, что демонстрировали их бойцы в те редкие моменты, когда можно было наблюдать вооружённого выходца с Ируне.

— Но шоггот с ними, с волусами, п-хх, — совсем натурально издал шипящий звук Троцкий, — а вот вы бы за языками следили, а? — пожурил искинт. — Это Тзинч знает, что кроме нас никто больше происходящее в Вечности не прослушивает, а вы — нет. И тебе, Т’Сони, как прихвостню Теневого Брокера, особое фи.

Молодая асари поникла, признавая за собой «косяк,» а фиолетовая, наоборот, встрепенулась и приняла боевую стойку базарной бабы — руки в боки, а могучий бюст напролом. Был бы Лев Давыдович органиком, наверняка проняло бы.