— Не наглей, — кварианка отвесила аватарке щелбан, — его я люблю, а к тебе просто хорошо отношусь.

— Не понимаю вас, органиков, — синта покачала головой, — ты же с ним пол года служила. Почему вдруг сейчас?

— Эх, — Тали махнула рукой и села на пустую кровать. — Есть у нас, органиков, трагически глупая черта, не ценить то, что у нас есть, пока не потеряем. Что я тебе ещё могу сказать? Дура была, зафрендзонила, пускала слюни на киношного героя Спектра. Теперь не знаю как вернуть. Разве что, не повторяй моих ошибок. Вот Лемка умная, — добавила она, — как увидела, так сразу решила для себя, и плевала она на его ксенофилию. Будешь смеяться, я бы готова была делить его с ними обеими, лишь бы был рядом и любил меня не только как сестру-подругу.

— Мда… а я ещё думала, что у меня проблемы с личной жизнью, — пробормотала электронная форма разума.

Зелена вышла из каюты, прошла в пилотскую кабину, плюхнулась на колени опешившему от неожиданности Дубянскому, обняла его и пристально посмотрела в глаза.

— Лёша, мы с тобой вместе совсем недолго. Но. Я тебя люблю. Ни на кого не променяю. Плевать, что ты органик, а я — нет. Проблемы с моим сексуальным аппетитом мы так или иначе решим, и всё у нас будет хорошо. А если кто-то попытается тебя забрать, то я стану линкором, как Горыныч, и разъе. у их на атомы главным калибром.

***

«Дорогая Тали. Пишет под диктовку Троцкий. Зелени с Лешим не доверяю — всё опошлят. Когда ты была рядом, всё казалось нормальным, а сейчас пробивает паранойя. Что будет если Патогеныч не сможет починить зрение? Останусь слепым, никому не нужным идиотом… С голоду не подохну, деньги есть. Да и друзья, верю не бросят. Только пользы от меня никакой не будет. Депрессия, мать её рядом. И времени прошло всего ничего, меньше двух суток в космосе. Скоро будем на Илиуме и мне… Страшно. Я так не боялся ни когда был в своём первом бою, ни даже когда на нас напали е. учие ликвидаторы. Какой-то липкий, забирающий силы страх. Б.я, нет Троцкий, нах. й, не надо это отсылать. Как, уже, ну ё…»

«Мой милый Алекс. Получила твой шедевр эпистолярного жанра с подачи нашего доброго друга. Как был он варреном, так и остался. Шутка. Правильно он всё сделал, не надо такое в себе держать. Не бойся, что бы ни случилось, я буду с тобой, и поверь, зрячий ли, слепой ли, я не считаю тебя бесполезным. Обещаю, как только разгребу эту кучу дер. мища оставленную папочкой, я прилечу к тебе и там и останусь.

Здесь у меня… your bunny peace dets, по-моему так. Я представить себе не могла, какая в Конклаве и Адмиралтействе клоака. Меня сделали адмиралом… Вчерашнюю курсантку! Танцуй, марионетка. Кила! Уже на второй день я хотела всё бросить и сбежать к тебе от этого ужаса. Но Тзинч и Серый Посредник говорят что надо терпеть. Приводят цифры и выкладки моделей, что без меня этот паршивый спектакль может плохо закончиться. И так, часть Флота хочет отделиться и продолжить „независимое существование…“ Как будто мы мало прозябали на задворках галактики. Они толкают пламенные речи, набирая сторонников, а на самом деле это всего лишь лживые ханжи, пытающиеся сохранить эфемерную власть. Меня тошнит, но приходится улыбаться. Вокруг них — ядро фанатиков, которым бесполезно что либо объяснять… Ладно не буду больше о грустном.

Пиши чаще, я очень по тебе скучаю. Позаботься, пожалуйста, о Лемке. У неё кроме тебя больше никого нет. Если поможет, можешь зацеловать и затискать, я разрешаю, и Телу уговорю, чтобы разрешила:-). Люблю, целую, жду встречи. Твоя Тали.»

Глава Семнадцатая. В которой старый друг не хуже новых двух.

Ноябрь 2183.

Ярко красный аэрокар приземлился на поляне. Место это находилось довольно далеко от Нос Астра, целых два часа лёта со скоростью маньяка на спортивном аппарате или три с хвостом на обычном прокатном убожестве. Оно кстати стояло рядом, оскверняя своим уродливым серым цветом жизнерадостный пейзаж. Светило припекало знатно — никак восемьсот с хвостом километров на юг от почти умеренной широты, на которой расположилась столица и сердце колонии. синяя асари в оранжевых шортиках, маечке, и белых сандалиях выбралась из летуна, тяжело вздохнула и полезла в багажник. Оттуда она достала баллончик аэрозоля, которым щедро опрыскала кожу, после чего вернула его на место, подошла обратно к салону и водрузила на лицо тёмные очки, вызволенные из бардачка. Закрыв, наконец, аэрокар, она спортивным шагом направилась по тропинке, ведущей в рощицу.