[4] В этой (альтернативной) реальности, Северная марка или Западная пятина — древнее надгосударственное образование на северо-западе Великорусской империи, которое едва не стало королевством, наподобие Швеции или Дании, но не сложилось. Однако императоры всегда соблюдали ее права на автономию. Территория марки огромна: от Ревеля на юго-восток до Юрьева и на юг через Изборск на Полоцк, затем на северо-восток на Торопец и наконец на север через Старую Руссу, минуя Новгород на Орехов и Корелу, а затем на запад до Выборга. Во главе марки стоял не маркграф, как это принято на западе Европы, а хёвдинг (племенной вождь у германских и скандинавских народов), которого позже стали называть конунгом, а еще позже — князем Острожским. Острожские же породнились с Менгденами, так что Ингвар имеет право на титул князя Острожского (см. книгу I).

[5] Эме́рит (от лат. emeritus «заслуженный, отслуживший, старый») — титульное обозначение для профессоров, преподавателей высшей школы, которые в связи с преклонным возрастом освобождены от ряда своих ежедневных служебных обязанностей. В научно-образовательной сфере России данный термин не используется.

[6] Слова из песни «Поворот» группы «Машина времени»: «Вот новый поворот, и мотор ревёт. Что он нам несёт — пропасть или взлет, омут или брод? И не разберёшь, пока не повернёшь…»

[7] Go'natt — спокойной ночи (швед.).

[8] Виконт, виклетониусис (фр. vicomte от латинского vicecomes, англ. viscount, буквально — заместитель графа, вице-граф, нем. vizegraf) — титул европейского дворянства, особенно в британском пэрстве, средний между графом и бароном.

[9] Корельская половина Водской пятины (по западному берегу Волхова к Корельским погостам, зависевшим от города Корелы).

[10] Имеется в виду, Корела — каменная крепость в городе Приозерске (Кореле), на острове реки Вуоксы, сыгравшая значительную роль в истории Карельского перешейка и допетровской России.

[11] Если кто не знает, медный купорос имеет радикально синий цвет.

Глава 1 (2)

Женщины Бармина отреагировали на призыв оперативно. Елена и Дарена остались на хозяйстве, — кто-то ведь должен осуществлять общее руководство в Усть-Угле и Вологде, — а Варвара и Ольга, вылетев из Череповца в 9.30 утра двадцать девятого ноября, и сделав по пути две кратких остановки в Ниене и Або[1], приземлились в аэропорту Гётеборг Ландветтер в два часа дня. Ингвар был в это время занят, — он после завершения коронации знакомился с ближней и дальней родней королевского дома Швеции, — и поэтому прилетевших встречала на аэродроме одна лишь Мария Полоцкая. А Бармин увиделся с женщинами позже, за час до начала, приуроченного к коронационным торжествам приема. Вообще-то, все ожидали традиционного для подобного рода событий застолья, — то есть, как говорят в империи, пира на весь мир, — и следующего за ним прицепом роскошного бала. Но, к немалому удивлению гостей, все эти излишества и роскошества были перенесены на тридцатое ноября, что, разумеется, создавало в глазах Света весьма непростую интригу. А на вечер дня коронации был назначен официальный раут. Раут же по шведской традиции подразумевал один лишь фуршет, — да, да, тот самый шведский стол, о котором так много было сказано до и после капиталистической контрреволюции в России, — но зато подобный формат позволял гостям вволю пообщаться между собой, а принимающей стороне выступить с короткими, но, по-видимому, важным обращением к «Городу и миру». Ингвар, как виновник торжества, разумеется, знал о причинах изменения регламента и о содержании королевского спича, что называется, из первых уст, остальным же гостям шведской короны оставалось об этом лишь гадать.