— Похоже, оторвались, — задыхаясь, сказал Гарри, прислонившись к стене и вытирая пот со лба. Невилл, согнувшись пополам, хрипел и что-то бессвязно бормотал.

— Я же… говорила, — тяжело дыша и хватаясь за грудь, с трудом произнесла Гермиона. — Я же… говорила.

— Мы должны вернуться в башню Гриффиндора, — сказал Рон. — И желательно побыстрее.

— Малфой тебя надул, — сказала Гарри Гермиона. — Ты хоть понял? Он и не собирался с тобой встречаться… Филч знал, что кто-то будет в трофейной. Видимо, Малфой дал ему наводку.

Гарри подумал, что она, возможно, права, но он не намерен был говорить ей этого.

— Пошли.

Однако это было не так-то просто. Они не прошли и дюжины шагов, как заскрипела дверная ручка, и кто-то выскочил из аудитории прямо перед ними.

Это был Пивз. Он заметил их и взвизгнул от восторга.

— Помолчи, Пивз… ну, пожалуйста… а то из-за тебя нас выгонят.

Пивз хихикнул.

— Шляетесь по ночам, Малявки-Первокурснички? Ай-яй-яй. Шляйтесь-шляйтесь, попадайтесь.

— Не попадёмся, если ты нас не выдашь, Пивз. Пожалуйста.

— Я должен сказать Филчу, просто обязан, — сказал Пивз голосом святоши, однако его глаза недобро блеснули. — Но это для вашего же блага, вы же понимаете.

— Убирайся с дороги, — резко сказал Рон, замахнувшись на Пивза… что оказалось большой ошибкой.

— СТУДЕНТЫ НЕ В ПОСТЕЛЯХ! — завопил Пивз. — СТУДЕНТЫ НЕ В ПОСТЕЛЯХ! ОНИ В КОРИДОРЕ ЧАР!

Поднырнув под Пивза, дети со всех ног бросились к концу коридора, где врезались в дверь… и она оказалась запертой.

— Вот и всё! — простонал Рон, пока они беспомощно толкали дверь. — Нам конец! Всё кончено!

Они услышали звук шагов — это Филч бежал на зов Пивза так быстро, как только мог.

— Отойдите-ка, — Гермиона схватила палочку Гарри, постучала ею по замку и пробормотала «Алохомора!»

Замок щёлкнул, и дверь распахнулась, они проскочили внутрь, поспешно захлопнули её за собой и, прижавшись к ней ушами, прислушались.

— Куда они побежали, Пивз? — спросил Филч. — Быстро, говори.

— Скажи «пожалуйста».

— Не валяй дурака, Пивз, говори, куда они побежали?

— Не скажу ничего, пока не скажешь «пожалуйста», — ответил Пивз мерзким певучим голоском.

— Ну ладно… пожалуйста.

— НИЧЕГО! Ха-хаааа! Я ж тебе сказал, что не скажу ничего, пока не скажешь «пожалуйста»! Ха-ха! Хааааа!

После этого они услышали, как Пивз со свистом умчался прочь, а разъярённый Филч разразился проклятиями.

— Он думает, что эта дверь заперта, — прошептал Гарри. — Похоже, всё в порядке… да отцепись ты, Невилл! — Невилл дергал Гарри за рукав халата на протяжении всей последней минуты. — Ну что?

Гарри развернулся… и совершенно ясно увидел, что. На мгновение он подумал, что очутился в каком-то кошмарном сне — учитывая всё, что сегодня уже произошло, это было чересчур.

Они были не в комнате, как он предполагал. Они были в коридоре. Запретном коридоре на третьем этаже. И теперь они поняли, почему он является запретным.

Они смотрели прямо в глаза исполинской собаки, собаки, заполняющей собой всё пространство от пола до потолка. И у неё было три головы. Три пары вращающихся безумных глаз, три вынюхивающих носа с подрагивающими и раздувающимися ноздрями, направленных в их сторону, три пасти, из которых сочилась слюна, свисая с жёлтых клыков липкими верёвками.

Она стояла, не шелохнувшись, всеми шестью глазами глядя на них, и Гарри понимал, что единственной причиной, почему они ещё не мертвы, является их внезапное появление, заставшее собаку врасплох. Но она быстро приходила в себя, и смысл исходившего от собаки громоподобного рычания был совершенно очевидным.

Гарри схватился за ручку двери — выбирая между Филчем и смертью, он предпочёл Филча.

Все завалились назад, Гарри с силой захлопнул дверь, и они помчались, почти полетели, обратно по коридору. Филч, похоже, ушёл искать их в каком-то другом месте, потому что его нигде не было видно. Но им было на это наплевать — всё, что они хотели, это чтобы от этого монстра их отделяло как можно большее расстояние. Они остановились, лишь когда подбежали к портрету Толстой Дамы на седьмом этаже.

— Где же вас носило? — спросила она, разглядывая спавшие с плеч халаты и раскрасневшиеся, покрытые испариной лица.

— Неважно… Пятачок, пятачок, — часто и тяжело дыша, сказал Гарри. Портрет открылся, они протиснулись в гостиную и, дрожа, попадали в кресла.

Прошло несколько минут, прежде чем они заговорили, а у Невилла был такой вид, будто он вообще больше никогда не произнесёт ни слова.

— Да о чём они думают, держа в стенах школы такую штуковину? — наконец, произнёс Рон. — Если какой собаке и нужна зарядка, то это как раз тот случай.

Способность нормально дышать вернулась к Гермионе вместе её плохим настроением.