— Теперь ты можешь ходить по замку? — спросил Гарри.

— Я чувствую, что могу покинуть его, — улыбнулась Миртл. — Но делать этого не буду.

— Почему? — спросил Гарри с улыбкой.

— Потому что ты здесь, Гар-р-р-ри… — понизила тон Миртл.

— А если я уеду? — спросил он.

— Тогда я последую за тобой, — пожала она плечами.

— Ты можешь стать невидимой? — сразу же спросил Гарри.

— Думаю, что… — Миртл исчезла. — Да.

— Тогда у нас не будет проблем, — вышел Гарри из кабинки.

Идеальное решение насущного вопроса было с блеском реализовано. Теперь у Гарри есть свой собственный полтергейст, которого ещё и трахать можно.

// СССР, г. Москва, 25 сентября 1992 года//

— … и всё идёт по плану! — надрывно орал гитарист, сидящий у подъезда девятиэтажки.

— Что вы себе позволяете?! — раздалось из окна третьего этажа. — Я милицию вызову!

— Э-э-э, и чо она мне сделает?! — прервал гитарный бой и песню музыкант. — Исполняю песни собственного исполнения! Семь часов вечера — законом не запрещено!

— Песни больно контрреволюционные! — ответили из окна.

Но возмущающимся было ясно, что музыкант в целом прав и имеет право орать свои песни. И списков запрещённых песен уже давно нет, стараниями Горбачёва, который оказался предателем и обманщиком, за что осуждён и расстрелян. Расстреляли, как говорят, а затем начали откатывать реформы назад. Кооперативы запретили, начали модернизацию заводов, из-за чего теперь нельзя просто уйти с работы посреди дня — ЭВМ всё зафиксирует и после третьего проступка начнёт штрафовать. Ещё из партии исключили много кого, а берут теперь по усложнённой процедуре, после которой люди возвращались домой какими-то не такими…

Времена тревожные, а с Западом вновь обострение отношений. Ракетами грозят, оружием бряцают. А в Афганистане снова война..

Люди сомневались. Никто не знал, чему верить.

СМИ твердили, не переставая, что Ленин жив, впрочем, как и всегда… Но в этот раз они уверяли, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО жив и здравствует.

На кухнях поговаривают, что это всё одна большая фальсификация. Ходят версии, что всё это временно, чтобы помягче убрать тело Ильича из Мавзолея. Кто-то говорит, что это американцы устроили, чтобы пошатнуть веру в Вождя. А кто-то уверен, что это всё евреи…

Музыкант, тем временем, по требованию собравшейся молодёжи, пошёл на второй заход.

— Границы ключ переломлен пополам, — запел музыкант. — А наш батюшка Ленин совсем усоп…

— Так, граждане, что здесь происходит? — появилось новое действующее лицо. — Младший лейтенант милиции Петров, участковый.

Гитарный бой вновь прервался.

— Песни пою, — ответил музыкант, поправив очки. — Законом не запрещено, пою в разрешённом месте…

— Ну-ка, напойте, пожалуйста, что вы пели только что, — попросил участковый.

— Границы ключ переполнен пополам, — послушно пропел музыкант, параллельно отбивая на струнах нужные аккорды.

— Дальше-дальше, — попросил участковый.

Тем временем тусовка вокруг музыканта как-то резко рассосалась и он остался на лавке один.

— А наш батюшка Ленин… — музыкант запнулся. — Не запрещено законом песни петь… Запрещённых списков нет давно уже…

— Не запрещено, — заулыбался участковый. — Пойте, гражданин, пойте.

— А наш батюшка Ленин совсем усоп! — решил что-то для себя музыкант. — Он разложился на плесень и липовый мёд…

— Достаточно! — прервал его участковый. — Пройдёмте в отделение.

— А за что?! — возмутился музыкант.

— Правильно, товарищ участковый! — поддакнула бабулька с третьего этажа. — Так её, контру!

— Оскорбление высшего должностного лица — это раз, — произнёс младший лейтенант милиции. — Осквернение памяти о самом Вожде — это два.

— Но не запрещено ведь… — вяло произнёс музыкант.

— Это уже суд будет решать, — улыбнулся участковый. — Советский суд — самый гуманный суд в мире.

// СССР, г. Москва, Кремль, 25 сентября 1992 года//

— … приведены в повышенную боевую готовность, — закончил доклад министр обороны.

— Замечательно, — кивнул Ленин. — Ракеты будем применять только в самом крайнем случае. Архиважно, я подчёркиваю, архиважно сохранить лицо. Даже когда они атакуют — мы не должны порочить репутацию нашего государства.

— НАТО стягивает войска в Италию и ФРГ, — напомнил министр обороны, Дмитрий Тимофеевич Язов. — Превентивный удар, пока они не подготовили своих позиций — вот оптимальное стратегическое решение.

В первые дни после государственного переворота Язов не знал, как себя вести. Слишком уж быстро всё произошло. Но после встречи с Вождём все вопросы отпали.