Если за гаражи можно отмахаться хулиганкой, так как ничего не украдено, то вот за проникновение в жилище уже можно загреметь в исправительную колонию для несовершеннолетних. А за то, что Гарри сделает дальше, можно загреметь туда очень надолго. Вплоть до перевода во взрослую колонию, для продолжения отбывания наказания.

Но это нужно сделать, чтобы больше никто не умирал. И Гарри сделает это.

Палаш бесшумно покинул ножны, скрипнула половица под ногой, но никакой реакции это не вызвало. Гарри шёл медленно и аккуратно.

Хозяйская спальня была на втором этаже, как и в большинстве типовых домов Литтл Уингинга. Детей у этой семьи, судя по всему, не было, поэтому ожидается два противника. Жена, вероятно, знает о делах мужа, поэтому ей тоже крышка.

«Удостовериться в этом можно только одним способом…» — подумал Гарри.

В спальню он ворвался с ноги.

— Всем лежать, сука! Руки за голову, морды в пол!!! — заорал он, взмахнув палашом. — Конфундо! Конфундо!

Мужчина и женщина потеряли ориентацию и были больше не способны оказывать сопротивление.

Гарри, пользуясь случаем, заглянул в платяной шкаф и достал оттуда набор ремней.

Ошеломлённые жертвы линчевателя были привязаны к стульям, а затем Гарри начал херачить их пощёчинами, приводя в сознание.

— Забирайте всё, только не убивайте! — придя в себя, завыла женщина.

Возраст её, где-то, ближе к сорока, она средней комплекции, черноволосая, без макияжа выглядит не очень лицеприятно, курносая, с голубыми глазами. На лицо приятная и благообразная. И не скажешь, что она может иметь отношение к массовым убийствам.

— Рот закрой, — потребовал Гарри, открывший поясную сумку. — И ты тоже, мудак, прикрой свой поганый рот.

Он достал выменянный на хастлеровские журналы с порнухой набор зелий от близнецов Уизли.

— Это — веритасерум, — продемонстрировал Гарри флакон. — Достаточно трёх капель, чтобы вы, сукины дети, всё мне рассказали.

Мужик был поразительно хладнокровен. Его гладкое и слегка сальное лицо не выражало вообще ничего. Будто он сейчас не в заложниках у психопата с палашом, а смотрит репортаж о стихийном бедствии где-нибудь в Намибии. То есть ему абсолютно насрать.

— … — открыла вдруг рот женщина, чтобы что-то сказать.

Гарри дал ей смачную оплеуху.

— Что я говорил про рот? — разочарованно покачал он головой. — Открывать рты будете только тогда, когда я скажу. А я ещё не говорил.

Возвращаясь к мужику, следовало сказать, что он постоянно носил очки, что было понятно по вмятинам на коже переносицы — это подушечки оставляют неизгладимый след на лице каждого, кто носит очки. Гарри, как никто другой, знал об этой проблеме, но теперь она позади. Ещё мужик был лыс, точнее плешив, но брился налысо, хотя правду не скрыть: лысина блестит и выделяется на фоне остальной части головы. Глаза его холодные и серые.

— Ну и зенки у тебя, — сообщил ему Гарри. — Как у ёбаной рыбы!

Взяв пипетку, он грубо запрокинул голову мужика и накапал ему в рот три капли веритасерума. То же самое он сделал и с женщиной.

Выждав положенные пять минут, заняв это время разглядыванием фотографий на стене, Гарри испытующе посмотрел на пленников.

— Я задаю вопросы, вы отвечаете, — произнёс он. — Мужик. Как тебя зовут?

— Конрад Питч, — представился тот.

— Машина в гараже принадлежит тебе? — задал следующий вопрос Гарри.

— Да, — ответил Конрад Питч.

— Ты убил всех тех людей в штольнях? — спросил Гарри.

— Нет, — ответил Конрад Питч.

Этот ответ ненадолго загнал Гарри в тупик.

— Но ты знаешь об этом что-то, так? — нашёлся он.

— Да, — ответил мужик.

— Ты убивал людей и скидывал их тела в штольню? — последовал новый вопрос.

— Да, — ответил мужик.

Обычно люди под веритасерумом испытывают логорею, то есть не могут заткнуться, а этот отвечает односложно, будто бы нехотя.

«Крепкий засранец», — подумал Гарри.

Он посмотрел на жену Конрада Питча.

— Как тебя зовут? — прикрыл глаза Гарри.

— Амелия Питч, в девичестве Каррингтон, — ответила женщина. — В браке с Конрадом с семьдесят вось…

Её речь была прервана оплеухой.

— Ты знала об убийствах, совершённых твоим мужем? — спросил Гарри.

— Да, — ответила женщина. — И даже участвовала в некоторых из них. Одной из девиц, Лизе, я засунула топорище прямо в её разодранную Конрадом пиздёнку!

— Ты, явно, больна, — вздохнул Гарри. — Я думал, что это я псих, раз трахаю призрак, но у вас вообще основательно фляжки протекают…

Факт безумия этих двоих нисколько не прибавляет разумности Гарри, но в сравнении с ними он выглядел тысячекратно адекватнее.

— Скольких вы убили? — задал он вопрос всей семейке маньяков.

— Двадцать четыре, — ответила Амелия.