— Ха-ха! — рассмеялся Кай, а затем посерьёзнел. — Но это нихрена не патриотично.

— Знаю, — улыбаясь, ответил Гарри. — Но анекдот, от этого, хуже не становится.

— Хрен поспоришь, — кивнул Кай. — Северная Ирландия, значит? Никогда там не был.

— Ты, в целом, практически, нигде не был, Кай, — произнёс Гарри. — И теперь, если этот бардак будет продолжаться, не скоро ещё побываешь.

— Мне тренер когда-то говорил, что для простых парней есть единственный способ поглядеть на мир: королевские вооружённые силы и флот, — Кай мечтательным взглядом посмотрел в окно.

— Но сейчас даже у них есть шанс увидеть побережье Британии и бесславно подохнуть там, — хмыкнул Гарри.

— Что, совсем не веришь в способность нашей армии защитить Британию? — недоуменно посмотрел на него Кай.

— Я примерно считал, окей? Просто примерно считал, сколько у красных общая численность армий, — на секунду прикрыл глаза Гарри. — Почти десять миллионов! А ещё у них танков больше, больше самолётов, выучка у них лучше, потому что они всегда знали, что от американцев добра не жди. Ну и от нас тоже.

— А нас-то за что? — спросил Кай оскорблённо.

— Наши тоже пустили ракеты, братец, — вздохнул Гарри. — Иногда у меня складывается впечатление, что они вообще не думают.

— Нет, думают, — не согласился с ним Кай, — но только жопой. Можно ведь было просто жить в мире…

— Нельзя было, — вступила в разговор тётя Гортензия.

— Почему это? — заинтересовался Кай. — Какие могут быть причины воевать с десятимиллионной армией?

— Такие, что пока вы просто жили, ходили в школу и росли, в СССР происходили очень резкие изменения, — ответила тётя Гортензия. — По необъяснимым для Запада причинам в СССР начался бурный экономический рост, начались радикальные политические реформы, уровень жизни начал стремительно повышаться, а армии стали претерпевать очень настораживающие соседей метаморфозы. Ещё десять-пятнадцать лет такого мирного развития — Европа и США начнут отставать. Но хуже всего — потеряют ведущие позиции в мировой политике. А ещё советская система Про, внезапно, стала непроницаемой. Американцы поняли это первыми. Военные спутники заполонили орбиту — это ведь тоже очень веская причина напрячься. И Запад напрягся. А затем у него не выдержали нервы. Вот вам результат. Ленин никого не обманывал, но все обманулись. Это его политика от начала и до конца. Это он установил и замаскировал ловушку, а Запад, с упорством кабана, влетел в неё. И теперь этот мир обречён идти только по одному пути.

— К светлому будущему? — скептически спросил Гарри.

— Вряд ли светлое будущее наступит так скоро, — с грустью вздохнула Гортензия. — Но то, что теперь, однозначно, будет лучше — это факт. У социалистических стран существенно меньше причин воевать между собой.

— Но ведь воевали! — зацепился Гарри.

— Ты про китайско-вьетнамскую войну? — уточнила Гортензия. — Причины были сугубо политическими.

— И в чём разница? — усмехнулся Гарри. — Война — это война, по каким бы там причинам она ни началась.

— Все капиталистические войны имеют одну причину — экономика, — объяснила тётя Гортензия. — В случае с китайско-вьетнамской войной имел место страх. Китай боялся, что СССР, который, опять же, сугубо по политическим причинам и своему видению путей к коммунизму, отмежевался от Китая, начал обкладывание его государствами-саттелитами, что, в случае большой войны, будет очень опасно. Но, как выяснилось позже, ничего такого в СССР всерьёз не планировали. Ещё сказалась политическая борьба за лидерство в социалистическом сообществе, но тут, что уж сказать, Китаю ловить было нечего. Правда, Мао так не считал. Собственно, эти политические, а не экономические, противоречия послужили причиной для китайско-вьетнамской войны. Не экономика, ещё раз говорю. А в случае с капитализмом ничего не важно, кроме денег. И ты, Гарри, знаешь об этом, как никто другой.

— Блин, я же золото не выложил! — вдруг вспомнил Гарри. — Фу-у-ух, хорошо, что не выложил!

Это, конечно, значило, что чарам на его рюкзаке придёт безальтернативный конец, но зато золото при нём.

— Так что, ракеты были пущены ради денег, — продолжила тётя Гортензия. — И люди сейчас умирают тоже ради денег. Многие сотни тысяч умрут, прежде, чем будет установлен мировой социалистический порядок. Это война, которая положит конец всем войнам.

— Где-то я это уже слышал, — усмехнулся Гарри. — Кажется, так говорили про Первую мировую.

— На этот раз, всё серьёзно, — ответила тётя Гортензия.