Бродяга поднялся с кровати и двинулся к другой части домика. Он достал палочку и хотел было что-то сделать при помощи магии, но в последний момент вспомнил, что их тогда вычислят, и, чертыхнувшись, убрал её обратно в карман. Он сделал несколько шагов вперёд и поставил чайник на плиту, разжигая под ним огонь.

— Зачем ты убил Шмидта? — неожиданно раздался вопрос Гарри, который сидел на краю кровати, вертя в руках палочку. — Почему именно так?

Сириус обернулся, опёрся о стол бедром и сложил руки на груди. Он глубоко вздохнул. Поднимать ещё и эту тему ему совершенно не хотелось.

— Ты об Аваде?

— Да. — Гарри внимательно смотрел на крёстного.

— Так было нужно. — Чайник под напором огня начал тихонечко свистеть. — Непростительное заклятие, которое я использовал на Шмидте, — не такое ведь простое, как кажется.

— Дамблдор говорил, что убийство уничтожает частичку души убийцы, — произнёс Гарри, хотя с некоторых пор он сомневался в Дамблдоре, но хоть в чём-то директор Хогвартса должен же был быть прав?

— Беллатриса бы с этим поспорила и Тот-Кого-Нельзя-Называть тоже, — невесело хмыкнул крёстный. — За мою душу не беспокойся, от неё и так мало чего осталось. Раскрою небольшую тайну: когда ты хочешь стать аврором, есть несколько тайных испытаний. Одно из них — вызов телесного патронуса. Если человек не может его материализовать, хотя по всем признакам понятно, что он достаточно для этого силен, тут есть несколько вариантов. Два из них: либо ты слишком много убивал, либо слишком долго соседствовал с дементорами. Как ты понимаешь, эти два фактора не могут быть не связаны между собой. — Сириус поднял чайник с плиты и начал разливать кипяток по кружкам. — Я не могу вызвать патронуса, Гарри. Как бы ни пытался. Интересно, Альбус счёл бы меня человеком без души?

Сириус поставил две чашки на небольшой столик, кинул в них простенькую заварку, хорошенько размешал и долил молока. Бродяга отодвинул стул и присел, отхлёбывая горячий чай.

— Как я и говорил, Avada Kedavra — непростое заклятие. Оно не позволяет связаться с людьми, которых убили с его помощью. Понимаешь? Благодаря моей дорогой матери я знаю пять способов вызова духа умершего. Сколько таких способов знают тёмные маги — понятия не имею. Но Avada решает эту проблему. Я не мог допустить, чтобы хоть кто-то, кроме меня и тебя, узнал о крестраже.

Сириус не оправдывался — лишь констатировал факты.

— Ясно.

Гарри присел за стол рядом с крёстным, взял вторую кружку в руку, да так и замер. Он был буквально опустошён этим днём, а схлынувший адреналин после битв с тёмными магами принёс усталость.

Последующие несколько часов они почти не болтали, хотя Сириус и пытался разговорить Гарри, но ничего этим добиться не смог. Его крестник, учитывая, что в доме заняться было нечем, практиковался в телекинезе. У него неплохо получалось отталкивать предметы, но вот притягивать их к себе или заставлять парить над землёй или собственной рукой — нет.

Когда часы пробили девять вечера и стало абсолютно понятно, что их никто не преследует, Бродяга поднялся, подозвал Гарри к себе и аппарировал их к Невермору.

— Гарри, — Сириус наклонился, чтобы они были на одном уровне, и заглянул крестнику в глаза, положив руку на здоровое плечо, — мы прорвёмся, я обещаю.

— Конечно.

Гарри попытался выдавить из себя улыбку, но получилось у него это из рук вон плохо — настолько он устал за этот длинный день. Сириус, не выдержав, резко притянул его к себе, обнял и прижал к своей груди.

— Ты, главное, не сдавайся. Если я потеряю ещё и тебя, то… — Сириус замолчал. Он так и не смог подобрать слова.

Бродяга отдалился от парня, совсем как собака помотал головой и, ещё раз взглянув на крестника, аппарировал в неизвестном направлении.

Гарри, не выдержав, начал от души бить ворота Невермора ногой. Молча. Яростно. В исступлении он со всей силы ударил по железу кулаком, сдирая кожу на костяшках. Боль его слегка отрезвила. Гарри тяжело вздохнул и поморщился, разглядывая, как выступает кровь. Он провёл рукой по штанине, оставляя алые, практически невидимые на тёмном материале разводы, и поплёлся к школе.

От главных ворот к самому замку нужно было топать примерно пятнадцать минут по прямой дороге, которую обступал лес, начинавший потихоньку редеть и выглядеть более ухоженно лишь рядом со школой.

Через пять минут неспешной ходьбы Гарри привлёк свет фонарика неподалёку в лесу. Он остановился и пригляделся: из-за деревьев показалась знакомая округлая фигура, чёрные волосы и толстые очки на лице. Это, несомненно, был Юджин с походным рюкзаком за плечами. Паренёк что-то с упоением разглядывал на дереве, кажется, какой-то гриб.

Гарри упрямо сжал зубы, что-то раздражённо проворчал и направился к своему знакомому по клубу. Фонарик в руках Оттингера испуганно задрожал, выискивая, кто к нему подходит.

Гарри не пытался скрыться — он шёл напролом, пока под ногами трещали ветки и низкие кустарники.

— Какого черта ты здесь делаешь?! — рассержено зашипел он, едва не срываясь на парселтанг.