Дверь заскрипела, впуская Уэнсдей, которая остановилась, оглядывая их нечитаемым взглядом. В руках девушка держала еду в пластиковом контейнере.

— Что тут происходит?

— Знакомлюсь с твоим другом, — дружелюбно отозвался Фестер. — Процесс идёт лучше некуда!

— Я вижу. — Уэнсдей прошла мимо Гарри, который только сейчас опустил руку, и поставила контейнер на стол. — В прошлый раз Гарри при помощи телекинеза пробил чудовищем две стены.

Фестер сглотнул, представив, что с ним могло бы быть, если бы он более настойчиво проявил дружелюбие своей семьи.

— Почему ты мне сразу не сказала, что тут твой дядя? — недовольно спросил Гарри.

— Наверное, потому, что я в бегах, — беспечно пожал плечами Фестер.

— Дядя Фестер! — возмущённо пробурчала Уэнсдей. — Тебе обязательно было это говорить?

— А разве это секрет? Всё равно весь Джерико скоро будет в моих листовках, — махнул рукой Фестер. — Ты поговорила с Вещью? Этот аматор согласился взломать сейф в «Белладонне»?

— Дядя Фестер! — уже с нескрываемой злостью воскликнула Уэнсдей. Кажется, дядя прекрасно знал, как вывести её из себя.

— Сейф в «Белладонне»? — Гарри повернулся к подруге.

— Что это? — С лёгким отвращением Фестер открыл контейнер с едой, совсем не слушая ребят рядом.

— Обычная еда. Лучше съешь её, чем пчёл, — чуть успокоившись, ответила на вопрос дяди Уэнсдей. — Знаю, ты не привык к такому, но ничего другого нет.

— Оно даже не шевелится! — возмущённо фыркнул мужчина.

— Съесть пчёл? — Кажется, Гарри был настолько шокирован происходящим, что не стал спрашивать про шевелящуюся еду.

— Надо оторвать им жало — на вкус будут вполне ничего, — поделился с ним Фестер. — Как кузнечики в кляре.

Гарри испытал дикое желание побиться головой о стену позади. Семья Аддамс оказалась ещё страннее, чем казалось изначально. Он требовательно воззрился на Уэнсдей, пытаясь забыть слова про кузнечиков и пчёл.

Подруга думала недолго и после короткой паузы начала говорить:

— Дядя опознал нашего монстра. Это хайд. Сейф в «Белладонне» хранит дневник Натаниэля Фолкнера, где собраны описания всех изгоев, — сказала Уэнсдей обстоятельно и слегка недовольно.

— Как в «Джекил и Хайд»?

— Да. Читал?

— Нет, — Гарри отрицательно мотнул головой, — просто слышал.

— Неважно. Хайд в повести и наш имеют мало общего. — Уэнсдей повернулась к своему дяде, который размазывал по контейнеру картофельное пюре. — Я поговорила с Вещью, и он согласился помочь.

— Замечательно! — Фестер повернулся, на несколько секунд озаряя двух друзей своей улыбкой, а затем снова скис, возвращаясь к своей еде и смотря на неё так, словно это худшие помои на свете. — Надеюсь, мы не проторчим там всю ночь.

Гарри с Уэнсдей провели выделенный на занятия в клубах час с Фестером. Хоть он и морщился, но съел свою еду, а затем несколько минут изображал удушье. Остальное время говорил мужчина, Гарри изредка вставлял свои реплики, а Уэнсдей просто молчала, сверля стену недовольным взглядом. Её дядя рассказывал забавные, хоть и зачастую весьма мрачные истории, а также кратко прошёлся по своей семье, вызывая у Гарри невольную улыбку. А под конец выдал несколько весёлых фактов о детстве своей племянницы, чем вызвал у Гарри смех, а у его подруги — мрачное выражение лица.

Хоть первое знакомство у Гарри и Фестера не заладилось, но впоследствии мужчина показался ему весьма весёлым и добродушным человеком. Да, он был своеобразен, относился к жизни и смерти людей с насмешкой, но, как позже выразилась сама Уэнсдей, её дядя в семье самый добрый и отзывчивый человек, неспособный причинить кому-либо вред. Говорила она с несомненной теплотой, но так, словно он душевнобольной. Гарри подумал, что в странной семье Аддамс именно Фестер является самым нормальным, раз остальные его таковым не считают.

Друзья договорились встретиться позже, в одиннадцать вечера, и вместе спуститься в помещение «Белладонны». Гарри был доволен, что в этот раз Уэнсдей не смогла скрыть от него что-то важное.

***

— Я извинилась дополнительные два раза. Не понимаю, что можно сделать ещё.

Гарри с Уэнсдей шли по коридору в сторону тупика со статуей Эдгара Аллана По, тихо переговариваясь между собой. На плече девушки замер Вещь, выбивая какой-то мотив своими пальцами. Кажется, он был чем-то доволен.

После слов подруги о том, что она извинилась уже два раза, Гарри понял, почему Инид выглядела такой радостной весь сегодняшний вечер. Он не без гордости подумал о том, что это наверняка его слова повлияли на то, что несгибаемая Аддамс всё-таки наступила на горло своей гордости и попросила прощение… ещё раз.

— Дай ей время остыть, — слегка подумав, ответил Гарри. Он не стал рассказывать, что видел счастливую после извинений Уэнсдей Инид. — Думаю, утром у вас всё нормально будет.