— У нас и так всё нормально, — фыркнула Уэнсдей.

Гарри промолчал и лишь бросил взгляд на Вещь. Тот посмотрел в ответ, если его движение обрубком можно так охарактеризовать.

Уэнсдей подняла руку и два раза щёлкнула пальцами — статуя быстро и почти бесшумно отъехала назад, пропуская мимо себя двух учеников.

— Дядя Фестер? — позвала Уэнсдей, спускаясь по лестнице вниз. Рядом шёл Гарри, рассматривая рисунок на полу. Человеческие черепа, как символ каких-нибудь тайных обществ, вызывали у него мрачные ассоциации.

— Кто такой «дядя Фестер»? — послышался хорошо знакомый голос, и Уэнсдей с Гарри остановились, рассматривая, как из-за колонны выходит Ксавьер, держа в руке толстую книгу.

— Что ты тут делаешь? — не растерялась Уэнсдей, предпочитая задать встречный вопрос и не отвечать на полученный.

— В отличие от вас, — Ксавьер окинул их недовольным взглядом, — я состою в этом клубе и имею право здесь находиться.

— Официально клуб был закрыт тридцать лет назад. Так что ни ты, ни мы находиться здесь права не имеем, — без промедления парировала Уэнсдей.

— И что вам надо в нашей библиотеке? — Ксавьер фыркнул, проигнорировав её. — А, постойте, вы наверняка ищете что-нибудь о монстре?

— Да. — Гарри предпочёл лишний раз не напрягать обстановку. Уэнсдей и Ксавьер смотрели друг на друга как кошка с собакой.

— Зря стараетесь, я перерыл здесь всё, но ничего не нашёл. — Художник отвернулся и поставил книгу на полку.

— Удивительно, правда? — не скрывая сарказма, Уэнсдей фыркнула и повернулась, собираясь уйти. Только сейчас Гарри понял, что Вещь пропал, видимо, решив не показываться на глаза Ксавьеру.

— Намекаешь, что это я мог скрыть всю информацию о монстре?! — В ярости Ксавьер буравил взглядом спину Уэнсдей. Гарри устало выдохнул.

— Ты всегда оказываешься рядом, когда появляется монстр. — Она замерла перед лестницей, но затем всё же передумала уходить и пересеклась взглядом с Ксавьером.

— Только я? — со злой иронией фыркнул он, чуть ли не тыкая пальцем в Гарри.

— Если ты о Гарри, то я его подозревала долгое время наравне с тобой. Но в свете открывшихся фактов мои подозрения оказались беспочвенны, — ничуть не сбавляя обороты, ответила подруга.

— Я с самого первого дня был на твоей стороне! — проговорил Ксавьер, едва сдерживаясь, чтобы не начать орать. На взгляд Гарри, эта фраза прозвучала достаточно жалко. — Спас тебе жизнь. А в ответ? Ложь и обвинения?

— Никто тебя не обвиняет… — начал Гарри, вставая между ребятами. Напряжение в помещении росло с каждой секундой.

— Пока нет доказательств, — вставила Уэнсдей, и он бросил на неё гневный взгляд.

— …и я не верю, что ты монстр, — закончил свою мысль Гарри.

— Хоть у кого-то в этом месте остались мозги, — пробурчал Ксавьер, успокаиваясь.

Художник прошёл мимо ребят, направляясь на выход, но перед лестницей он остановился и полуобернулся, смотря на Уэнсдей:

— Зачем мне спасать тебе жизнь? Верить, быть рядом и помогать? — Ксавьер выглядел расстроенным.

— Потому что с какой-то стати я тебе нравлюсь. — Взгляд Уэнсдей вильнул в сторону.

— Неужели? — Ксавьер с отвращением оглядел девушку сверху вниз и ушёл не прощаясь.

— Зачем ты его выводишь из себя? — задал вопрос Гарри.

— Потому что меня раздражают убийцы и лжецы.

— Шериф Галпин считал, что твой отец убийца, и что получилось в итоге? — Гарри нахмурился.

— Галпин-старший вцепился в дело тридцатилетней давности из личной неприязни к моему отцу, — фыркнула Уэнсдей. — Пошёл на поводу у эмоций и не хотел смотреть на ситуацию объективно.

Разгореться новому спору не дал Фестер, который спустился с приставной лестницы и проговорил:

— Ну и напряжение у вас тут, конечно. Даже жаль, что я не учился в Неверморе.

Дальше спорить или ругаться никто не стал: впереди их ждал сейф и дневник. Но перед этим разыгралась сценка, когда Вещь напал на Фестера в попытке задушить. Они всё упоминали какой-то инцидент в Каламазу. В конце концов порядком раздражённая Уэнсдей остановила драку коротким приказом, хотя она и не смогла пресечь колкие высказывания своего дяди в сторону Вещи, когда тот взламывал сейф.

Дневник Фолкнера выглядел потрёпанным временем. Его листы пожелтели, но буквы остались вполне читаемы, как и зарисовки изгоев. Гарри никогда не видел подобных существ, как те, что были изображены на страницах. Возможно, типы изгоев изучают на старших курсах Хогвартса, но он ещё до них не дошёл, чтобы знать наверняка.