Раздался взрыв — напитанное до предела магией заклинание сдетонировало, рассеивая пламя вокруг себя и снося опешившего Крэкстоуна на несколько метров назад, чуть ли не выталкивая в коридор за его спиной.

Несмотря на прохладную ночь, по лицу Гарри бежали струйки пота.

— Ты!

Что хотел сказать Джозеф, осталось загадкой. Гарри не позволил ему договорить, дёрнув свободной рукой в сторону пилигрима. Телепатической силы, заложенной в этот жест, было достаточно, чтобы снести какого-нибудь хайда на пару десятков метров назад, но Крэкстоун, судя по всему, был защищён от чего-то подобного. Мертвец не отлетел ещё дальше и даже не пошатнулся — лишь его лицо дёрнулось, словно он получил сильную пощёчину. Его ноздри расширились в гневе, и он опять попытался что-то сказать, но снова ничего не вышло: в него прилетело воспламеняющее заклятие, а затем почти без промедления рассекающее.

Но ничего из арсенала Гарри не сработало. Огонь потух, как только коснулся одежды пилигрима, а заклинание ножниц лишь слегка порезало его плащ, но зайти дальше не смогло.

Взбешённый Крэкстоун не стал больше пытаться говорить или угрожать: время для этого прошло. Гарри оказался весьма непростым оппонентом.

Пилигрим вскинул посох вверх, и опалённая мебель, стоявшая во дворике, затрещала, разламываясь на несколько крупных кусков каждая. Не прошло и секунды, как куски дерева полетели в Гарри на огромной скорости.

По нему нельзя было сказать, что он силён физически, но это являлось ложным впечатлением. Гарри был поджар и худощав, в нужные моменты он мог двигаться быстро и чётко; приученный к битвам с одиннадцати лет, Гарри умел правильно перемещаться.

Но всего этого не знал мертвец. Он с гнусной полуулыбкой ожидал, как наглеца снесёт лавиной обломков. Как оказалось, зря.

Гарри отступил на шаг, пропуская мимо себя половинку парты, и пригнулся, уворачиваясь от просвистевших сверху обломков стула. Взмах рукой — и сразу несколько столов разламываются на совсем мелкие части, а потом их сносит куда-то вдаль. Ещё шаг — и резкий взмах палочки снизу-вверх позволяет рассечь длинную парту на две половинки и пропустить их по обе стороны от себя.

— Expelliarmus! — вскрикнул Гарри, резко развернувшись и выкинув палочку в сторону своего врага.

Как и все остальные заклятия, обезоруживающее сработало плохо — оно лишь дёрнуло посох Крэкстоуна в сторону Гарри, но тот крепко держал оружие в руках.

— Flipendo! Everte Statum! Bombarda! Stupefy! Seko!

Не сдерживаясь, Гарри насылал на Крэкстоуна целую кучу неприятных заклятий, но они практически не наносили ущерба мертвецу. Главный эффект от всего этого был в том, что отвлечённый на защиту пилигрим не мог атаковать.

В любом случае продолжаться подобное долго не могло. Гарри сильно выдохся и уже дышал с трудом. Он слишком выложился за этот бой, и вскоре силы должны были его покинуть.

А вот Крэкстоун ничуть не устал. По крайней мере, по его внешнему виду нельзя было сказать, что он хоть немного запыхался. Возможно, быть мёртвым не так уж и плохо.

Гарри пришлось отступить на шаг и прикрыться щитом от неожиданно вылетевшего огненного шара из посоха мертвеца.

— Сдавайся, мерзкое отродье! — рявкнул Крэкстоун, посылая всё новые и новые огненные шары, но неожиданно он остановился и дёрнулся вперёд. Раз, второй, третий. По лицу пилигрима было видно замешательство.

Он полуобернулся назад, бросая взгляд в коридор. Рвано дышавший Гарри воспользовался моментом для передышки. Он смотрел вперёд, прямо на Крэкстоуна, из спины которого торчали сразу три стрелы.

— Гуди Аддамс! Я ведь убил тебя! — в бешенстве завопил Крэкстоун. Он на секунду даже забыл о находившемся позади Гарри.

Со стороны пилигрима это была огромная ошибка, и Гарри не стал ждать более подходящего времени. Сначала в стоявшего вполоборота мертвеца влетело усиленное заклятие Bombarda, заставив того сделать несколько шагов назад, чтобы устоять на ногах, а затем Крэкстоуна с огромной силой дёрнуло внутрь двора.

Пилигрим пролетел больше шести метров, прокатился по обугленной земле, несколько раз кувыркнувшись в процессе, и врезался головой в основание фонтана.

— Долго ты, — прохрипел Гарри, оглядывая подоспевшую Уэнсдей. Она держала в руках лук, а на её спине висел колчан со стрелами.

Его подруга не выглядела умирающей или страдающей от боли, хотя вся её форма была залита свежей кровью. Кажется, кто-то успел пырнуть Уэнсдей ножом.

— Прости, была занята — умирала, — ответила она, оглядывая то, во что успел превратиться внутренний дворик Невермора.

По всему двору валялись обломки мебели, почти половина всей травы была выжжена, кое-где на стенах появились следы копоти. Дерево, стоявшее в центре бассейна, было обожжено, под ним копошился Крэкстоун, пытаясь подняться.