Он её там напополам не разорвал? Я прислушался к своим ощущениям. С верхнего этажа дома ощущались исходящие эмоции глубокого морального удовлетворения. Значит, всё в порядке.

— Э-э-э… конечно, Хагрид. — Поттер после всей этой сцены дикой и страстной любви ходил как мешком пришибленный.

— Ладно, я уже, пожалуй, пойду. Дела, и всё такое. Я же в Хогвартсе работаю. Меня Дамблдор очень ценит. Я сегодня для него важное дело сделал с утра. Да. Ну, всего хорошего. Ещё раз с днём рождения, Гарри. Торт был очень вкусный. Пока.

На этом великан открыл входную дверь и выбрался наружу. Также, как и Снейп, он не стал долго думать и использовал порт-ключ, исчезнув во вспышке.

— Гарри, ты это. Не скучай. — Тоже засобирался я. — Если что, заходи в гости. Готовься к школе. Кота не забывай колбасой кормить. А я, пожалуй, пойду. У меня столько дел, столько дел. Ума не приложу, как всё успеть. До встречи.

Окончание своей речи я произносил, уже на лужайке дома. После этого я оставил взъерошенного Поттера разбираться с последствиями праздника, а сам втопил прочь на пятой передаче.

Да, празднование дня рождения Гарри Поттера прошло с оглушительным успехом. В течение августа я встречался с юным волшебником примерно раз в неделю, помогая с изучением заклинаний и наставляя на путь знаний с помощью книг из своей коллекции. По обоюдному молчаливому соглашению, мы не обсуждали на этих встречах происходящее в доме Дурслей. Синяков у него не было, на встречи он приходил весёлый и радостный, так что поводов волноваться у меня не имелось.

Сам я весь этот месяц занимался изучением рунических заклинаний. В отличие от палочковой магии, руны под ограничение министерства не подпадали, а потому, ими можно было пользоваться свободно. Но была и другая причина таких предпочтений. Если так можно выразиться, то палочковая магия была магией «третьего сорта». Руны же являлись проявлением магии «первого сорта». Они были созданы Системой в качестве естественного магического инструмента воздействия на реальность. Руны обладали огромной силой, вот только обычный человек, даже будь он волшебником, с трудом мог их применить. Для этого нужно было обладать сознанием, способным «выжигать» руны на «теле реальности» одной лишь силой воли. Это была квалификация истинного мага. Но такой подход требовал полной самоотдачи и многолетних тренировок. А волшебники были ленивыми задницами, неспособными даже подтереть эту самую задницу без использования волшебства. А потому, они придумали способ использования рун без подобного экстрима.

Магией «второго сорта» стали рунические круги. Там эффект достигался за счёт последовательного усиления одних рун другими. Это можно было сравнить с цепной реакцией в радиоактивном материале. Правильно составленная комбинация рун позволяла усилить начальную довольно слабую концентрацию волшебника на образах рун. Но одновременно, подобная схема воздействия ослабляла сами руны. Те как бы настолько смешивались друг с другом, что в результате получалась невнятная муть. И только отдельные элементы такой магической конструкции высвечивались в восприятии Системы, давая понять ей, что за магию нужно сотворить.

А потом маги обленились настолько, что придумали связать рунические круги с ритуалами, проводимыми особыми артефактами, привлекающими внимание Системы. Это ещё раз ослабило местное «волшебство», которое уже и магией назвать было сложно. Да о чём вообще можно говорить, если самым масштабным по прямому воздействию было заклинание Бомбарда, которое едва могло сравниться с хорошей пехотной миной. Было, конечно, Адское Пламя, но там разрушения проводил уже не волшебник, а призванный им элементаль огня.

Возвращаясь к моим занятиям с рунами. Я тренировал использование четвёртого типа магии, который был переходным между магией первого и второго сорта. Суть его заключалась в том, чтобы взять схему рунического круга и завязать её не на движение палочкой, а на сокращённую комбинацию особых иероглифических рун. Это направление магии не прижилось из-за высокой сложности расчёта нужных комбинаций графических элементов рун.