— А как же сокровища? — Задал я провокационный вопрос.

— Какие сокровища? — Вяло поинтересовался Поттер, наблюдая за цербером, грызущим уже обглоданную кость.

— Ну ты сам подумай. Зачем ещё нужно было размещать этого монстра в покинутом запретном коридоре? Конечно в качестве охранника. Вон, смотри, люк в полу. Наверняка, под ним целая гора золота. Никто не хочет пройти и хотя бы одним глазком глянуть, что там такое спрятано? Никто? Ну что вы скучные такие? Драко, вперёд!

Я вытолкнул Малфоя прямо под оскаленную пасть цербера, который уже догрыз кость и принюхивался к нам. Ничему тупая животина не учится. Память у неё как у золотой рыбки.

— А-а-а-а! Нет. Вон, пусть Поттер идёт. Он тёмного лорда пережил. Уверен, ему и с этой собакой повезёт. — Отказался он от этой чести, впихивая вперёд героя Магической Британии. — Отделается ещё одним шрамом на лбу.

— Сидеть! — Скомандовал Гарри.

Ко всеобщему удивлению, цербер выполнил этот приказ. Судя по роже, даже он сам был удивлён подобным развитием событий. По крайней мере две крайние головы с удивлением косились на довольную среднюю, которая взирала на Поттера с лёгким радостным повизгиванием.

— Думаю, он хочет, чтобы ты спел ему песенку. — «Перевёл» я эти собачьи нежности на человеческий.

— Уверен?

— Спой, птичка, не стыдись. Ну вот так, вот так. — Начал я перебирать струны гуслей, которые только что вытащил из сумки. Зная об уязвимости цербера перед музыкой, я озаботился несколькими вариантами ненасильственного получения доступа к люку.

— Гхм-гхм-гхм. — Прокашлялся гениальный оперный певец Поттер под заинтересованными взглядами голодных слушателей. — Давным-давно я не давил кишки наружу. Давным-давно кишки наружу не давил. И вот совсем недавно обнаружил, что я давно кишки наружу не давил.

Эту песенку в вольном переводе на английский я напевал во время посиделок в парке ещё в самом начале нашего общения с Гарри. И вот, поди ж ты, запомнил. Цербер тут же успокоился и прилёг поспать. Хотя вокальные данные Поттера оставляли желать лучшего, аккомпанемент на гуслях сыграл свою роль.

— Продолжай. — Прошипела Гермиона на ухо Гарри, стоило тому замолчать.

— Я дальше слов не помню. — Так же тихо прошипел тот в ответ.

— Драко, твоя очередь радовать нас вокальными данными. — Решил продолжить я концерт по заявкам слушателя. Слушатель недовольно заворчал во сне, что подстегнуло мыслительный процесс блондина в нужном направлении.

— Спи моя радость, усни-и-и. В доме погасли огни-и-и. Рыбки утопли в пруду. Кошки застыли в гробу. — Начал он скатываться в какую-то чёрную меланхолию. — Звёзды на небе блестят. Волки в окошко глядят. Глазки навеки сомкни. В могиле кровавой усни. Спи-и-и, усни-и-и. Спи-и-и, усни-и-и.

Если ему подобные колыбельные в детстве пели, то неудивительно, что Малфой таким психом вырос. Скорее удивляться надо, почему он ещё вполне адекватный.

— Гермиона, твоя очередь. — Передал я «право голоса». — Он уже почти уснул.

Девочка возмущённо посмотрела на меня, но потом смирилась и вышла вперёд.

— Тили-тили-бом, закрой глаза скорее. Кто-то ходит за окном, и стучится в двери. Тили-тили-бом, кричит ночная птица. Он уже пробрался в дом к тем, кому не спится. Тили-тили-бом. Ты слышишь кто-то рядом. Притаился за углом, и пронзает взглядом. Тили-тили-бом. Всё скроет ночь немая. За тобой крадётся он, и вот-вот поймает.

— Всё, уснул. — Поставил я диагноз мирно посапывающей псине. — Пойдём отсюда?

— А ты что, петь не будешь? — Возмутилась Гермиона.

— Ох, ну если вы настаиваете… — Почесал я затылок, раздумывая над репертуаром. — Баю-баюшки баю, не ложися на краю. Придёт серенький волчок и укусит за бочок! А потом придёт медведь и отхватит ножки треть. Ручку вынесет лиса! Зайка высосет глаза! Черви заползут под ногти. Рысь запустит в сердце когти. А какой-то рыжий кот горло вмиг перегрызёт! Кишки рогом вспорет бык. Лоси вырвут твой язык. А собачка со двора сгложет косточку бедра! Кошка вылижет глазницы. Вепрь откусит ягодицы. Печень будет кушать крот. Бык порвёт копытом рот! Ёж утащит язычок. Мозг проточит червячок. Череп дятел раздолбит. В лёгких моль уже сидит. Сердце зажуёт барсук. Уж поселится в носу! А весёлые цветочки прорастут тебе сквозь почки… Вот и будет от ребёнка лишь хребет да селезёнка. Кровь стекает с потолка, смерть, конечно, нелегка!

Под конец этой кошмарной колыбельной я услышал сонное сопение не только цербера, но и Малфоя. Пришлось Поттеру и Грейнджер тащить его на себе, так как просыпаться он отказывался, а шуметь никто из этих двоих не захотел.