После событий прошлого дня Эдвард был на взводе, неугомонно ходил по комнате из стороны в сторону, нервно кусая губы. Баламар отправился во дворец, чтобы договориться об очередной аудиенции с правителем Хальты, Мила с Виленой пошли прогуляться по городу, надеясь услышать что-нибудь интересное. А Обель решил наведаться к своим старым знакомым, в конце концов, он какое-то время жил на Языке Дьявола, пусть и недолго.

 

Все разошлись по своим делам, и только молодой пророк остался на постоялом дворе, так и не найдя себе занятия. Было много мест, куда можно было пойти для поисков следов культа, но Эдвард всё никак не мог определиться, к тому же мысли о той семье постоянно выбивали его из колеи, всё время отвлекали и не позволяли сосредоточиться. В итоге возрождённый провёл в комнате добрую половину дня, так и не найдя свою цель. Туманность задачи всё больше и больше злила пророка.

 

В какой-то момент Эдварду показалось, что он единственный, кто вообще ничего не делает для расследования деятельности культа, при этом являясь пророком, несущим на плечах свою миссию. Но что он мог сделать? Исследование воспоминаний в «обители душ» не дало практически никакого результата. Вместо получения ответов появились лишь новые вопросы. Эдвард чувствовал, как нечто незримое мешает ему копнуть глубже, кто-то заставил этих людей забыть кое-какие важные детали, оставив в их памяти только текущую задачу.

 

«Что мне мешает? Кто мне мешает? Я чувствую, что эти воспоминания есть, они никуда не делись, но их кто-то закрыл от меня и людей, кому они принадлежат, словно заперли на замок, а ключ выбросили. Тот, кто это сделал, явно не так прост. Этот человек искушён в магии и обладает обширными познаниями. Словно он говорит мне: «Тебе не добраться до истины». Что ж, я принимаю твой вызов! Клянусь, я доберусь до тебя, тварь, и сожгу своим пламенем, ибо ты ничто передо мной! Но сначала я полностью поглощу все эти воспоминания и переварю их, я всё пожру, но сам и пальцем не пошевелю при этом, ведь я Божий пророк, просто дайте мне всё, что у вас есть! А ты, кусок дерьма, как вообще смеешь обладать такой силой? Она должна быть моей, только моей! Давай посмотрим, сука, кто сильнее!»

 

«Воля грешника». Гнев. Гордыня. Чревоугодие. Праздность. Алчность. Зависть.

 

«Жертва». Усиление.

 

«Обитель душ».

 

Вспышка тёмно-синего света, и вокруг пророка стали выстраиваться символы, сплетаясь воедино и формируя колонну, в центре которой был Эдвард. Тело возрождённого окуталось божественной энергией и поднялось вверх, зависнув над полом. Сознание устремилось далеко от постоялого двора, туда, куда не найти дороги, место, которого нет ни на одной карте, чужие воспоминания, события, произошедшие когда-то в этом мире.

 

Наступил вечер. Баламар вернулся на постоялый двор. Сегодня он был не только во дворце Хальты, где договаривался об аудиенции с лордом, но и прогулялся до своей хижины, чтобы взять денег, поскольку расследование затягивалось. Осознав, что его собственных сбережений недостаточно, Повелитель душ без тени сомнения тут же потревожил мешочек с золотом, который принадлежал кому-то другому. Когда старый маг вошёл в свою комнату, то увидел, как Обель, Мила и Вилена ходят вокруг парящего в воздухе Эдварда и что-то бурно обсуждают. Как только подруга пророка увидела в дверях фигуру старого мага, тут же бросилась к нему со слезами на глазах и умоляющим голосом протянула:

 

— Господин Баламар! С Сэйшином что-то не так! Он слишком долго в этой «обители душ». Мы с Виленой вернулись сюда немного за полдень, и он уже был в таком состоянии. Сэйшин и раньше уходил в какие-то воспоминания, но это всегда выглядело так, словно он медитирует, и уж точно он никогда не парил в воздухе, и его никогда не окутывал такой плотный слой энергии, который даже я могу видеть. Что сейчас с ним происходит? Столько времени прошло, а он всё никак не приходит в себя.

 

Баламар пристально посмотрел своими чёрными глазами на Эдварда и тяжело вздохнул, отчего сердце Милы затрепетало от волнения. Девушка боялась услышать от Повелителя душ, что случилось нечто ужасное, ошибка, которую даже он не в силах исправить. В тот же миг в голове всплыли слова старого мага, сказанные пророку днём ранее о чрезмерном погружении в чьи-то воспоминания.

 

— Боюсь, что в этот раз дело совсем скверно.

 

Эти слова прозвучали как приговор. Одарённый маг, пришелец из другого мира, вот так просто погибнет из-за того, что слишком сильно углубился в чьи-то воспоминания? Это звучало столь же нелепо, сколь и ужасно. Сердце Милы в этот момент разбилось подобно стеклу. Девушка упала на колени, а по её щекам покатились слёзы.

 

— Но как же так? — Бормотала бывшая служанка. — Вчера Вы смогли вывести его из этого состояния. Так… почему же сейчас нельзя ничего сделать?