После короткого отдыха Баламар убрал каменный купол, и они продолжили свой путь. Ветер стих, больше не было таких порывов, затрудняющих движение, а дождь, прежде ливший как из ведра, стал простой моросью. И вот, миновав поля, герои, наконец, оказались на площади Мьяны, где располагался дом старосты. Эдвард остановился, и его глаза испустили тёмно-синий свет.

 

— Он здесь. Я вижу камень. Ещё двое адептов. Ха, уверен, они пришли сюда не чаи гонять.

 

— Тоже вижу их, — подтвердил Баламар. — До сих пор не верится, что глава деревни пошёл на это. Вот же трус.

 

— Я могу видеть только то, что имеет связь с Арсхель. Есть ещё кто-нибудь в доме?

 

— Нет, только староста и адепты. Никого из его детей там нет.

 

— Отлично! Тогда можно разойтись не на шутку. Я так долго спал, теперь и побуянить можно.

 

Эдвард подошёл ближе к дому главы деревни, а Баламар с беспокойством смотрел за действиями своего ученика, и был готов в любой момент помочь старосте дожить до справедливого суда. Ведь если казнить его на месте, то это вызовет множество вопросов у селян, но стоит предоставить доказательства связи главы деревни с культом, как жители Мьяны сами с удовольствием насадят предателя на вилы.

 

Но к удивлению Повелителя душ его беспокойство оказалось напрасным. Стоило Эдварду приблизиться к дому старосты, как он набрал в лёгкие побольше воздуха, слил с магической энергией и закричал во всё горло, и голос его разнёсся по всей деревне, достигая даже самого дальнего уголка:

 

— «Чёрное Солнце»! Ваш свет учений лживых в пламени сгорит! Предателя-пророка огонь мой поглотит! Для вас есть лишь дорога в ад, закрыты небеса! Пылает яростно моя душа!

 

Крик Эдварда был настолько громким, что даже земля под ногами дрогнула, и каждый житель Мьяны услышал слова пророка. «Чёрное Солнце» вновь объявилось в деревне, это было плохой новостью, но в то же время кто-то пришёл за жизнями адептов, значит, быть сражению. Культ причинил множество бед добрым жителям Мьяны, и как бы местный лорд не уверял, что всё это лишь враки, и никакого культа здесь в помине нет, селяне верили, что «Чёрное Солнце» не погасло, и его последователи рядом. Баламар всегда им говорил об этом, и каким бы странным и чудаковатым не был этот старый маг, все знали, что он много лет сражался с культом, и его слова не были пустым звуком.

 

Селяне стали выходить наружу. Раз кто-то решил биться с адептами и их жуткими тварями, то ему понадобится вся возможная помощь. Даже без магии вилы и топор будут не только инструментом, но и смертельным оружием, а удар лопатой по голове, если не убьёт нежить, то хоть немного утихомирит.

 

После крика Эдварда вся деревня ожила. Повсюду загорались факела, и селяне, вооружившись, стягивались на площадь деревни. Даже ребятня готова была дать бой чернокнижникам, по пути набирая камни в корзину. Все воодушевились и были настроены очень решительно, а вот адептов в доме старосты все эти возгласы снаружи да блеск факелов совершенно не радовали. Даже маг, столкнувшись с разъярённой толпой крестьян с вилами, очень сильно рискует расстаться с жизнью.

 

Эдвард с Баламаром продолжали стоять перед домом старосты в ожидании, когда соберётся достаточно свидетелей предательства главы деревни. С помощью магического зрения они оба наблюдали за передвижением преступников. Староста нервно суетился по дому, а двое адептов за это время ни разу не шелохнулись, словно были манекенами.

 

— Что-то здесь не так, — неуверенно проговорил Повелитель душ.

 

— И то верно, — согласился Эдвард. — Моя связь с Арсхель хоть и позволяет многое увидеть, но всё же… постой. — Пророк прищурился, а затем воскликнул. — Ах ты, сукин сын! Один из адептов использует магию для сокрытия, да и второй там тоже что-то колдует. Ой, зря вы пришли сюда в мою смену. Коль уж я на посту, живыми отсюда не уйдёте.

 

Баламар мог видеть души и ауру всех живых существ, а Эдвард — только тех, кто нёс в себе чёткий отпечаток силы Арсхель. Даже камень, наполненный божественной энергией, выдавал себя, и каждое заклинание из гримуара глаза пророка видели отчётливо. Возрождённый знал, где староста, а где адепты. Сфокусировавшись на чернокнижнике, который использовал магию сокрытия, Эдвард собрал в ладони серебряную сферу размером с грецкий орех и запустил её в дом. Заклинание пробило стену, словно лист бумаги, и оторвало руку колдуну. Раздался крик.

 

Тем временем на площади стали собираться люди. Те, кто жил поближе, уже столпились позади Эдварда и Баламара, беспокойно перешёптываясь, не смея мешать магам, пусть они и громят дом самого старосты.