— Я тут немного подумал, — Андрей Викторович нарисовал на бумаге треугольник. — А нам не нужен этот план…

— Как так, генерал?!

— А вот так, Анатолий Романович. Наверняка у них несколько таких планов. А к каждому плану ещё и пара возможных сценариев развития событий. На данный момент мы не сможем противостоять, если только не предпримем метод тотальной диктатуры. Да и такой метод мы не сможем осуществить — у нас просто нет ресурсов.

Трефилов устало сел за стол.

— Я знаю, Андрей Викторович, что вы много времени проводили с генералом Кудрявцевым. Он умный стратег. Кстати, как он?

— Плох, Анатолий Романович. Но я успел немного научиться у него анализу и планированию. Разрешите изложить некоторые соображения?

Трефилов только махнул пальцами, разрешая.

— Даже неглубокий анализ сложившейся ситуации подтверждает, что… Советский Союз в том виде, в котором он сейчас есть, сохранить не получится. Моей группой были собраны материалы на десятки партийных функционеров среднего звена и на сотни — функционеров на уровне третьих секретарей. Так вот… Система партийного руководства, как бы это мягче выразится, прогнила до уровня секретарей ячеек средних промышленных предприятий. Мы не сможем в короткий срок уничтожить эту систему и создать новую.

— И каков прогноз?

— Мои аналитики дают максимум десять лет.

— Откуда у вас аналитическая группа?! — встрепенулся Трефилов.

— Группа создана вне комитета. И не финансируется.

Трефилов нахмурился, сомневаясь в компетентности аналитиков.

— Прогноз выдан на основании концепции «математического реализма», — вдруг сказал Ткачёв, ввергнув генерал-лейтенанта в легкий шок. — Совершенно незнакомые друг с другом люди делали прогноз событий исходя из выдуманной реальности, спроецированной на реальность СССР. Брался абстрактный участок, абстрактные люди и абстрактные действия…

Трефилов остановил красноречие Ткачёва легким стуком ладони.

— Я поражен, Андрей Викторович. Когда вы всё успели! И у вас есть… документы, подтверждающие эту теорию?!

— Есть, — спокойно ответил Ткачёв. — И я готов их представить. В них, правда, довольно размытые формулировки, но если проводить некую общую закономерность, то она видна, так сказать, невооруженным взглядом.

— Например? — не выдержал Трефилов.

— Вы хорошо знаете английский язык?

— Да.

— Тогда читайте, — и Ткачёв положил перед Трефиловым листок с текстом на английском языке. — Это выдержка из пояснительной записки к «культурному плану для внедрения в СССР». Посмотрите на дату…

— Откуда вы это взяли?! — вскрикнул Трефилов, прочитав.

— Это было в копии книги Говарда «Конан-варвар». Мои хм… оперативники изъяли это у чиновника из министерства образования. Он год назад вступил в партию и получил кресло в министерстве по протекции одного литературного критика, близкого… догадайтесь к кому?

— К Галине Брежневой?

— Так точно, — невесело улыбнулся Ткачёв. — А что написано в записке?

Трефилов швырнул листок на стол.

— Как же мы всё это проглядели?!

— Не проглядели. Слишком много вольностей получили чиновники от власти, благодаря самой власти. Бесконтрольных вольностей…

— Хорошо. И что вы предлагаете, Андрей Викторович?

Ткачёв поднял плечо, как бы говоря — я человек маленький.

— Предоставьте эти материалы Юрию Владимировичу. Со своей «высоты» ему виднее. Если операция с Буряце пройдёт успешно, то мы получим, думаю, ещё много информации.

Генерал Трефилов поморщился, будто от зубной боли.

— Да, я доложу Председателю, но всё-таки… Какой выход видите вы, Андрей Викторович?

— Как говорит генерал Кудрявцев, если не можешь предотвратить безобразие, то надо его возглавить.

— Вообще-то, это Суворов сказал, — улыбнулся Трефилов. — Перефразировав изречение китайца Сунь Цзы: «Не можешь победить врага — сделай его своим союзником». Но для нашего случая больше подходит фраза русского генералиссимуса.

— Так мы и не китайцы, — кивнул Ткачёв.

Закрывшись в кабинете на даче, Андропов читал аналитическую записку генерала Трефилова. Юрий Владимирович то снимал очки и подолгу сидел, глядя в зашторенное окно, то снова надевал, чтобы в сотый раз прочесть отчёт аналитического Управления. Его одолевало двоякое чувство — с одной стороны он не верил написанному, а с другой стороны осознавал, что написанное верно. Слишком много было фактов на стороне «верно». Слишком…