Хмель вышел из машины, открыл багажник, долго копался внутри. Потом вернулся и протянул генералу диковинный пистолет с двумя обоймами.

— Это что?! — Ткачёв удивленно крутил тяжелое и габаритное оружие.

— Пулялка с безгильзовыми патронами. В магазине двадцать четыре штуки. Отдача слабая. От сердца отрываю, — шутил агент. — А знаешь что? Давай-ка я тебе пришлю помощника. Вдруг ты что-нибудь начудишь. Я же не переживу…

Хмель потянулся к станции связи и набрал номер.

— Возьми машину и дуй к нашей точке на Казанском вокзале. Подхватишь нашего куратора. Отвечаешь за него.

Он с прищуром взглянул на Ткачёва.

— Вот, Викторыч. Значит, пришла пора познакомиться тебе со Шмелём. Руководи и вопросами его не донимай. И оружие-то спрячь.

Андрей Викторович долго засовывал необычный пистолет за пояс брюк под насмешливым взглядом Хмеля.

— К нему ремешок есть, чтобы на плечо повесить, — расхохотался агент.

Вскоре они заехали на Комсомольскую площадь, и Хмель припарковался у здания Казанского вокзала. Тут же в открытое окно какой-то мужик спросил агента:

— Шеф, свободен?!

— Да, — буркнул Хмель.

В машину, под изумленным взглядом Ткачёва, залезли две симпатичные девицы, и агент толкнул генерала в бок, кивнув, мол, вылезай из машины. Андрей Викторович, прихватив станцию связи, вышел. Встал столбом, провожая взглядом уезжающее такси.

— Эй, чего встал? Давай садись в машину.

Услышал генерал незнакомый голос за спиной. Повернувшись, увидел «Жигули» темно-зеленого цвета и лицо водителя, слегка заросшее черно-рыжей щетиной.

«Позывной прямо в масть» — усмехнулся Ткачёв, садясь на переднее сидение. Кинул станцию назад.

— Хорошая штука, — одобрительно сказал Шмель. — Куда едем?

— На дачу, где ваша группа охраняла Ворона и Глушко.

Шмель угрюмо кивнул и резво выехал на проспект.

«Жигули» неслись так, что Ткачёв, вцепившись в пластик «торпеды», не успевал пугаться при сближении с другой машиной. Шмель сбросил скорость до приемлемой только тогда, когда они заехали в дачный посёлок, где квартировалась группа Кума. Но на улицу, ведущую к дому, их машину властным жестом остановил милицейский патруль.

— В чём дело?! — высунулся из машины Ткачёв и достал удостоверение.

Милиционер в погонах капитана козырнул.

— Специальная операция, товарищ генерал. Поступил сигнал, что в одном из домов спрятались особо опасные преступники, сбежавшие из колонии.

— А…

Андрей Викторович хотел спросить у капитана — кто командует операцией, но тут рация на плече милиционера «проснулась».

— Драгунов, вызывай труповозку! Они застрелились! Бред какой-то…

Ткачёв пошатнулся и схватился за крышу милицейского «Газа».

— Товарищ генерал, вам плохо?! — испугался капитан и протянул руку.

— Нет, — отстранился Андрей Викторович. Не хватало ещё, чтобы капитан нащупал у него под одеждой пистолет-монстр. — Все нормально. Спасибо…

Он быстро вернулся к машине Шмеля, грузно сел, вздохнув. Он потерял уже семерых! Что же за война такая началась?!

Андрей Викторович, стараясь унять растущий гнев непонятно к кому, прикрыл глаза.

— Поехали в Москву на Есенинский бульвар, — тихо сказал Шмелю и пристегнул себя ремнём к креслу.

По дороге он подумал, что прошедшие события направлены на то, чтобы вывести его «из игры». А отсутствие нападения на него самого может быть только по одной причине — нет одобрения Андропова. Потому что больше ничем нельзя аргументировать то, что он до сих пор жив. Вывод Ткачёва с работы покажет Андропову несостоятельность генерала, как в выполнении заданий, так и в принятии решений по безопасности. И тогда Юрий Владимирович просто махнёт на Ткачёва рукой.

С другой стороны факт похищения Ворона с Глушко и требование Щербицким документов, говорит о том, что эти документы важны. Но что может быть в них?!

Расследование Глушко велось по Горбачеву. Ткачёв не думал, что старый опер и бывший вор могли найти столь значимую бумагу или фото, которые бы сильно компрометировали фигуранта расследования. Кто сейчас не замазан в чём-то?! Тут что-то иное, выводившее на того, кто…

Андрей Викторович нервно дёрнул головой.

Скорее всего, Глушко обнаружил некую последовательность событий и фактов, нежелательных для аналитического исследования. А может быть, всего один факт.

На въезде в Москву машину Шмеля остановил инспектор ГАИ. Немолодой майор заглянул внутрь и попросил документы. Бегло взглянув на права и техпаспорт, внимательно рассмотрел Ткачёва, сделавшего вид, что задремал.

— Гражданин, пожалуйста, выйдете из машины, — негромко попросил.

Андрей Викторович отметил и просящий тон майора, и его спокойствие. Вокруг не было подозрительных машин и людей, но Шмель заметно напрягся.

— Я хочу убедиться, что это вы…