– Вам не следовало его пускать, – сказал герцог, – ведь вы знаете Рим лучше его.

– Как бы не так! Легче было бы остановить третий номер, который выиграл сегодня скачку, – отвечал Франц. – И потом, что же может с ним случиться?

– Кто знает? Ночь очень темная, а от виа Мачелло до Тибра рукой подать.

У Франца мороз пробежал по коже, когда он увидел, что герцог и графиня разделяют его собственную тревогу.

– Я предупредил в гостинице, что еду к вам, – сказал Франц, – и мне должны сообщить, как только он вернется.

– Да вот, – сказал герцог, – вас, кажется, ищет мой лакей.

Герцог не ошибся, увидев Франца, лакей подошел к нему.

– Ваша милость, – сказал он, – хозяин гостиницы «Лондон» прислал сказать вам, что вас дожидается какой-то человек с письмом от виконта де Морсера.

– С письмом от виконта! – вскричал Франц.

– Точно так.

– А что за человек?

– Не знаю.

– Почему он сам не принес сюда письмо?

– Посланный не дал мне никаких объяснений.

– А где посланный?

– Он ушел, когда увидел, что я отправился в залу доложить вам.

– Боже мой! – сказала графиня Францу. – Ступайте скорее. Бедняга! С ним, может быть, случилось несчастье.

– Бегу, – сказал Франц.

– Вы вернетесь сюда и все расскажете? – спросила графиня.

– Да, если ничего серьезного не произошло; в противном случае я ни за что не могу поручиться.

– Во всяком случае, будьте осторожны, – сказала графиня.

– О, не беспокойтесь.

Франц взял шляпу и поспешно вышел. Приехав на бал, он отослал экипаж и велел кучеру вернуться в два часа ночи; но, к счастью, дворец герцога, выходящий одной стороной на Корсо, а другой на площадь Св. Апостолов, находился не более как в десяти минутах ходьбы от гостиницы «Лондон». Подойдя к дверям, Франц увидел человека, стоявшего посреди улицы; он ни минуты не сомневался, что это посланный Альбера. Человек был закутан в широкий плащ. Франц направился к нему, но, к немалому его удивлению, тот первый заговорил с ним.

– Что угодно от меня вашей милости? – спросил он, отступая на шаг.

– Это вы принесли мне письмо от виконта де Морсера? – спросил Франц.

– Ваша милость живет в гостинице Пастрини?

– Да.

– Ваша милость путешествует вместе с виконтом?

– Да.

– Как зовут вашу милость?

– Барон Франц д’Эпине.

– Значит, письмо адресовано именно вашей милости.

– Нужен ответ? – спросил Франц, беря у него из рук письмо.

– Да, по крайней мере ваш друг надеется на ответ.

– Так поднимитесь ко мне.

– Нет, я лучше подожду здесь, – усмехнувшись, сказал посланный.

– Почему?

– Ваша милость поймет, когда прочтет письмо.

– Так я найду вас здесь?

– Непременно.

Франц вошел в гостиницу; на лестнице он встретился с маэстро Пастрини.

– Ну что? – спросил его тот.

– Что именно? – сказал Франц.

– Вы видели человека, который пришел к вам по поручению вашего друга? – спросил хозяин.

– Да, видел, – отвечал Франц, – он передал мне письмо. Велите, пожалуйста, подать огня.

Хозяин приказал слуге принести свечу. Францу показалось, что у маэстро Пастрини весьма растерянный вид, и это еще усилило его желание поскорее прочесть письмо Альбера; как только слуга зажег свечу, он поспешно развернул листок бумаги. Письмо было написано рукой Альбера, под ним стояло его имя. Франц прочел его дважды – настолько неожиданно было его содержание. Вот оно от слова до слова:

«Дорогой друг, тотчас же по получении этого письма возьмите из моего бумажника, который вы найдете в ящике письменного стола, мой аккредитив, присоедините к нему и свой, если моего будет недостаточно… Бегите к Торлониа, возьмите у него четыре тысячи пиастров и вручите их подателю сего. Необходимо, чтобы эта сумма была мне доставлена без промедления.

Ограничиваюсь этим, ибо полагаюсь на вас так же, как вы могли бы положиться на меня.

Ваш друг

P.S. I believe now in Italian bandits.^[35]

Альбер де Морсер».

Под этими строками другим почерком было написано по-итальянски:

«Se alle sei della mattina le quattro mila piastre non sono nelle mie mani, alle sette il conte Alberto avra cessato di vivere.

Luigi Vampa».^[36]

Вторая подпись все объяснила Францу, и он понял нежелание посланного подняться к нему в комнату: он считал более безопасным для себя оставаться на улице. Альбер попал в руки того самого знаменитого разбойника, в существование которого упорно не хотел верить.