башен – они точно таили в себе какую-то неясную угрозу. Фродо ехал на

пони и мог оглядываться и размышлять. Он припоминал описания из книги

«Туда и Обратно», рассказ про мрачные башни на горах к северу от Тракта,

в той лесистой стороне, где водились тролли и где случилось первое

настоящее приключение Бильбо. Не в те ли края они попали, а может, и в те

же места?

– А здесь кто живет? – спросил он. – И кто эти башни выстроил? Это

что, Троллистое плато?

– Оно самое, – сказал Бродяжник. – Только строили не они: тролли

строить не умеют. Теперь здесь никто не живет: жили люди, нынче их нет.

Легенды гласят, будто их поработил ангмарский царь-чародей и они

предались злу, а во время Великой войны сгинули вместе со своим

повелителем. Их уже и горы давно забыли, а тень злодейства, видите, не

рассеялась.

– А ты-то это откуда знаешь, раз людей давным-давно уже здесь нет? –

спросил Перегрин. – Если даже горы забыли, то ведь звери и птицы такого

не расскажут?

– Наследники Элендила хранят память о былом, – отвечал

Бродяжник. – Да и в Раздоле многое помнят, куда больше, чем я вам могу

рассказать.

– А ты в Раздоле часто бывал? – полюбопытствовал Фродо.

– Бывал, – отозвался Бродяжник. – Когда-то я там и жил, и

возвращаюсь туда всякий раз, как выпадет случай; но, видно, не судьба мне

там оставаться, не живется мне, вечному страннику, в дивных чертогах

Элронда.

Горы обступали их все теснее. Далеко позади остался торный путь к

реке Бруинен. Путники зашли в длинную долину, сущее ущелье, темное и

тихое. Над каменными взлобьями нависали деревья, обнажая узловатые,

старчески цепкие корни; выше по склонам густел сосняк.

Хоббиты вконец выбились из сил. Шаг за шагом пробирались они по

нехоженой низине, загроможденной рухнувшими деревьями и обломками

скал. Низом они шли не только из-за Фродо, которому невмоготу было

вскарабкаться на кручу: зачем карабкаться-то? Все равно там не пройдешь.

А на второй день засмурело. Ровный западный ветер нагнал с моря

беспросветную хмарь, и на темные вершины гор заморосил обмочной

дождь. К вечеру на них нитки сухой не осталось, и ночлег их был

безрадостный, даже огня не развели. Наутро горы показались еще выше и

круче, а долина уводила на север, куда вовсе не надо. Бродяжник, видно, тоже встревожился: уж десять дней, как с Заверти, и припаса всего ничего.

А дождик сеял и сеял.

Заночевали на уступе, в каменной пещерке, скорее выемке скалы.

Фродо мучился. От холода и сырости рана разнылась хуже некуда, и

мертвенная, леденящая боль спать не давала. Он метался, ворочался и с

ужасом прислушивался к ночным шумам и шорохам: ветер свистел в

расселинах, струилась-капала вода, кряхтели горы, скатывались камни. Он

вдруг почувствовал, что черные призраки – вот они, здесь, сейчас конец

всему на свете; сел и увидел спину Бродяжника, который стерег их в

бессонном бдении и курил трубку. Он откинулся на спину и забылся

смутным сном, гуляя по свежей, пахучей траве своего садика – там, в

Хоббитании, – и все это было бледно и странно, а по-настоящему четко

чернели одни высокие призраки у входа в пещеру.

Когда он проснулся утром, дождик уже перестал. Тяжко нависшие

облака расползались, и сквозило бледно-голубое небо. Ветер снова

менялся. Вышли вовсе не спозаранок. После холодного, невкусного

завтрака Бродяжник отлучился и велел им покамест носа из пещеры не

казать. Взберется, сказал он, куда-нибудь повыше – и оглядится.

Принес он недобрые вести.

– Далековато занесло нас на север, – заметил он. – Непременно надо

южнее податься, а то, чего доброго, забредем в Эттенблат, в северную

глухомань. Там тролли хозяйничают, и места мне незнакомые. Можно бы, конечно, попробовать выйти на Раздол с севера, если прямиком; но опять

же и путь долгий, и дороги я толком не знаю, да и припасов не хватит.

Придется, хочешь не хочешь, выбираться к Бруиненской переправе.

Остаток дня они карабкались по осыпям. Нашли ущелье, которое

вывело их в долину, пролегавшую на юго-восток, в самом подходящем

направлении; но под вечер путь им преградил скалистый хребет,

выщербленный, на фоне небесной темени, точно обломанная пила. Либо

назад, неизвестно куда, либо уж, куда ни шло, вперед.