умоляюще-вежливо отписал Толкину, что присланная груда рукописей –

это в общем-то не книга, а скорее источник продолжения «Хоббита». Тут

он был не совсем прав, но, возражая ему, Толкин, как это часто бывает в

честном споре, натолкнулся на соображения в пользу оппонента.

Действительно, ведь недаром в конце «Хоббита» мелькнула спина

Некроманта – уж не старый ли это знакомец Саурон Великий, правая рука

Моргота? Кто ж, как не он?

И Толкин принялся выискивать в тексте «Хоббита» то самое, что в нем

подметили дети, – то, что в нем само написалось (вспомним, ведь так

начинался и «Сильмариллион»). Взять хоть колечко: что-то уж очень стал

меняться Бильбо с тех пор, как его заполучил. Оно по сюжету так и надо, чтоб менялся, но сюжет – это не насилие над материалом повествования, а

выявление его скрытых возможностей.

Нет, видимо, не простое это колечко: вот и Гэндальфа оно почему-то

встревожило. А Гэндальф – вовсе не устроитель «страшных опасностей и

ужасных приключений», каким он отрекомендовался Бильбо (адресуясь к

детям-читателям) в начале «Хоббита». Такому было бы не под силу выгнать

Некроманта из крепости Дул-Гулдур в глубине Лихолесья – ему впору

разве что троллей дурачить; какие-то захудалые гоблины его чуть не

искрошили вместе с гномами, потом простые волки едва не заели, а он

только и мог, что в них шишками кидаться. Ну, положим, все это с точки

зрения Бильбо…

Примерно так рассуждает Толкин в письмах к издателю; вряд ли что-

нибудь из этого было понятно мистеру Ануину, зато, когда его автор все

еще почти вслепую написал первую, довольно безоблачную главу новой

«хоббитской» книги и прислал ее на отзыв, она была тут же предъявлена

сыну-рецензенту,

теперь

уже

одиннадцатилетнему,

и

одобрена

безоговорочно. «Пишите, не останавливайтесь», – посоветовал мистер

Ануин профессору Толкину.

Толкин этому совету последовал – и попал в свою обычную переделку:

у него понаписалось такое, что не лезло ни в какие сюжетные ворота. Даже

перед спасительным кольцом, подлинным хозяином которого уже стал

Некромант, рассказ топтался, как верблюд перед игольным ушком. Решение

было найдено посредством умножения: кольцо оказалось одним из многих,

но Главным из них. И мистеру Ануину пришло сообщение, что будущая

книга называется «Властелин Колец». На этом сообщении она и застряла, потому что сюжетное задание предстало перед автором во весь рост: тут

нужны были не месяцы, а годы и годы кропотливой предварительной

работы. Может, историю Средиземья от «Сильмариллиона» до похождений

Бильбо и не надо тащить в сюжет, но «выяснить» ее (любимое словцо

Толкина) требовалось досконально.

Между тем подсказывать ее начала сама действительность: в те самые

дни, когда ненаписанная книга получила заглавие, Чемберлен подписал

Мюнхенское соглашение с Гитлером. А дальше развернулись такие

события, и с такой быстротой… Сколько угодно может Толкин раздраженно

настаивать на том, что его книга не есть иносказание Второй мировой

войны, – и конечно же, нет, подобное аллегорическое истолкование

(опробованное критикой) эпопею примитивизирует, обедняет и опошляет.

Но когда он в полемическом запале утверждает, будто она и совсем не

связана с семью военными годами, – это уж извините. Никак в это не

верится – хотя бы потому, что его сын Майкл был зенитчиком, а Кристофер

– военным летчиком (старший – Джон – принял священнический сан и

призыву не подлежал). Да и стронулась-то книга с очередной мертвой

точки в начале 1944 года – вряд ли случайно. Как шла над ней работа, можно проследить по очень частым письмам Кристоферу в армию. Вскоре

конверты стали разбухать, вместо сообщений о книге пошел ее текст.

Однако и в 1945-м эпопея была еще очень далека от завершения, и все

потому же – надо было уяснять и продумывать многотысячелетнюю

предысторию Средиземья. Читатель своевременно ознакомится с ней в

приложениях; пока что ограничимся ее самым сжатым очерком.

После низвержения Моргота людям – то есть лучшим из них, тем, кто

выстоял

до

конца

в

борьбе

с

неимоверным

Злом,

казалось

всепобеждающим, – был дарован в награду огромный цветущий остров

вдали от истерзанного войнами материка Средиземья. Там воздвиглось в