– А где Сэм? – после паузы спросил Фродо. – И все остальные… с

ними ничего не случилось?

– Успокойся, все они живы и здоровы, – отвернувшись от окна,

ответил Гэндальф. – А Сэм дежурил у твоей постели, покуда я не прогнал

его отдохнуть – он ушел спать полчаса назад.

– Так что же приключилось возле Переправы? – осторожно спросил у

Гэндальфа Фродо. – Когда мы тайком пробирались к Раздолу, мир казался

мне каким-то призрачным, а сейчас я почти ничего не помню.

– Еще бы! Ведь ты уже начал развоплощаться, становился призраком –

из-за раны в плече. Эта рана тебя едва не доконала. Появись ты у

Переправы часа на два позже, и тебя никто не сумел бы спасти. А все же ты

оказался поразительно стойким – честь тебе и хвала, мой дорогой хоббит!

В Могильнике ты держался просто молодцом. Жаль, что ты поддался Врагу

у Заверти.

– Тебе, я вижу, многое известно. – Фродо с удивлением посмотрел на

Гэндальфа. – Про Могильник я еще никому не рассказывал: сначала боялся

об этом вспоминать, а потом нам всем стало не до рассказов. И вдруг

оказывается, что ты все знаешь…

– Ты разговаривал во сне, – объяснил ему Гэндальф, – и я без труда

обследовал твою память. Зато сейчас тебе беспокоиться не о чем. Вы вели

себя прекрасно – и ты, и твои друзья, – хотя порою не очень-то мудро. Но

от вас потребовалось немало мужества, чтоб совершить это далекое и

опасное путешествие с Кольцом, за которым охотится Враг.

– Мы не добрались бы сюда без Бродяжника, – признался Фродо. – Но

где же был ты? Без тебя я не знал, на что мне решиться.

– Меня задержали, – ответил Гэндальф. – И это могло нас всех

погубить… А впрочем, теперь я ни в чем не уверен: возможно, все

обернулось и к лучшему.

– А что тебя задержало?

– Не торопись – узнаешь. Сегодня тебе нельзя много разговаривать… и

много слушать – чтобы не утомляться. Так считает Элронд, – заключил маг.

– Да ведь говорить и слушать легче, чем думать. Думать-то

утомительней, – возразил Фродо. – Я уже, как видишь, пришел в себя и

помню уйму непонятных событий. Что тебя задержало? Объясни мне хоть

это!

– Всему свое время, – ответил Гэндальф. – Когда ты поправишься, мы

соберем Совет, и там ты узнаешь решительно все. А сейчас я скажу тебе

только одно – меня предательски заманили в ловушку.

– Тебя? – недоверчиво переспросил Фродо.

– Да, меня, Гэндальфа Серого, заманили в ловушку, – подтвердил

маг. – В мире много могущественных сил, есть среди них и добрые, и злые.

Перед некоторыми даже мне приходится отступать. С некоторыми я еще

никогда не сталкивался. Но теперь великой битвы не минуешь. Черные

Всадники переправились через Андуин. А это значит, что приближается

война.

– Выходит, ты знал про Всадников и раньше – еще до того, как я с

ними встретился?

– Знал и однажды говорил тебе о них, ибо Черные Всадники – это

Призраки Кольца, девять прислужников Черного Властелина. Но я не знал,

что они опять появились, иначе увел бы тебя из Хоббитании. Мне стало

известно про Вражьих прислужников, когда я расстался с тобой, в июне…

но об этом тоже узнаешь чуть позже. Меня задержали далеко на юге, и от

гибельных несчастий нас избавил Арагорн.

– Да, – сказал Фродо, – без него мы погибли бы. И ведь когда он

появился, мы его испугались. А Сэм, тот ему так и не поверил – по крайней

мере до встречи с Всеславуром.

– Слышал я и про это. – Гэндальф улыбнулся. – Ну да теперь-то Сэм

ему верит.

– А вот это замечательно! – воскликнул Фродо. – Потому что мне

очень нравится Бродяжник. Даже больше – я его по-настоящему

полюбил… хотя он, конечно же, странный человек, а временами казался

нам просто зловещим. Но знаешь? – он часто напоминал мне тебя. Скажи,

неужели у Большого Народа не редкость такие люди, как Бродяжник? Я-то

считал, что они просто большие – большие, грубоватые и не слишком

умные: добрые, бестолковые, вроде Лавра Наркисса, или глупые, но

опасные, вроде Бита Осинника. Ведь у нас, в Хоббитании, людей почти нет,

и мы встречаем их только в Пригорье.

– Вы и пригорян очень плохо знаете, если ты считаешь Лавра

бестолковым, – мимолетно усмехнувшись, заметил Гэндальф. – Язык у

него работает проворней, чем голова, но по-своему он очень толковый, не

сомневайся. Ему свои выгоды ясно видны, даже сквозь три кирпичных

стены – есть такое пригорянское присловье. Но в Средиземье редко