отойдем куда-нибудь в уголок и попытаемся доработать мою песню вдвоем.

– Давай, – улыбаясь, согласился Арагорн.

Бильбо с Арагорном куда-то ушли, и Фродо остался совсем один,

потому что Сэм тем временем уснул. Он чувствовал себя одиноким и

заброшенным, хотя вокруг было много эльфов. Но они, не обращая на него

внимания, отрешенно слушали песни менестрелей. Вскоре музыка

ненадолго умолкла, а потом зазвучала новая песня, и тогда Фродо тоже стал

слушать.

Поначалу красота старинной мелодии и музыка слов полузнакомого

языка завораживали его, но смысла он не улавливал, хотя Бильбо, до ухода

в Раздол, учил племянника языку эльфов. Ему казалось, что музыка и слова

обретали очертания чужедальних земель, искрящиеся отблески каминного

пламени сгущались в золотистый туман над Морем, вздыхающим где-то у

края Мира, и завороженность Фродо преображалась в сон, и вокруг него

вспенивались величавые волны никогда еще не виданных им сновидений.

А потом вдруг волны безмолвных сновидений снова обрели

утраченный голос, и в звуках слов стал угадываться смысл, и Фродо понял,

что слушает Бильбо, который декламировал напевные стихи:

В Арверниэне свой корабль

сооружал Эарендил;

на Нимбретильских берегах

он корабельный лес рубил;

из шелкового серебра

соткал, сработал паруса

и серебристые огни

на прочных мачтах засветил;

а впереди, над рябью волн,

был лебедь гордый вознесен,

венчавший носовой отсек.

На запад отплывает он,

наследник первых королей,

в кольчуге светлой, со щитом,

завороженным от мечей

резною вязью древних рун;

в колчане – тяжесть черных стрел,

упруг и легок верный лук —

драконий выгнутый хребет, —

на поясе – заветный меч,

меч в халцедоновых ножнах,

на голове – высокий шлем,

украшенный пером орла,

и на груди – смарагд.

В Заморье от седых холмов

у кромки Торосистых льдов

Эарендил на юг поплыл,

в мерцанье северных светил;

но вот ночные небеса

перечеркнула полоса

пустынных, мертвых берегов,

проглоченных Бездонной Мглой,

и он свернул назад, домой,

теснимый яростью ветров

и непроглядной тьмой.

Тогда, раскинув два крыла,

к Эарендилу на корабль

спустилась Элвин и зажгла

на влажном шлеме у него

живой светильник, Сильмарилл,

из ожерелья своего.

И вновь свернул Эарендил

на запад солнца; грозный шторм

погнал корабль в Валинор,

и он пробился, он проник

в иной, запретный смертный мир —

бесцветный, гиблый с давних пор, —

по проклятым морям.

Сквозь вечно сумеречный мир,

сквозь вздыбленное буйство лиг

неисчислимых, над страной,

схороненной морской волной

в эпоху Предначальных Дней,

Эарендил все дальше плыл

и вскоре смутно услыхал

обвал валов береговых,

дробящих в пене между скал

блеск самородков золотых

и самоцветов; а вдали,

за тусклой полосой земли,

вздымалась горная гряда

по пояс в блеклых облаках,

и дальше – Заокраинный Край,

Благословенная Страна,

и над каскадами долин —

цветущих, светлых – Илмарин,

неколебимый исполин,

а чуть пониже, отражен

в Миражном озере, как сон,

мерцал огнями Тирион,

эльфийский давний бастион,

их изначальный дом.

Оставив свой корабль у скал,

поднялся он на перевал

и неожиданно попал

в Благословенный Край,

где правит с Предначальных Лет

один король – король навек —

и где по-прежнему живет,

не зная ни забот, ни бед,

Бессмертных род – живой народ

из мифов и легенд.

Пришелец был переодет

в одежды эльфов, белый цвет

искрился на его плечах,

а эльфы, снявши свой запрет,

поведали ему – в словах

и недоступных всем иным

виденьях – тайны старины,

преданья о былых мирах

и старины о том, как мрак

густел, но отступал в боях

перед Союзом Светлых Сил —

Бессмертных и людей.

Но даже здесь Эарендил

судьбы скитальца не избыл:

от Элберет он получил —

навечно – дивный Сильмарилл,

и два серебряных крыла

Владычица ему дала,

чтоб облететь по небу мир

за солнцем и луной.

И вот взлетел Эарендил,

навек покинув мир иной

за гордой горною грядой,

подпершей небеса.

Он устремляется домой —

рассветной искрой островной,

расцветившей перед зарей

туманный небосвод.

Пока была светла луна

и зажжена его звезда,

за много лет он много раз —

небесный страх вселенских тайн —

над Средиземьем пролетал,