где отзвуком былых веков

из Первой и Второй эпох

всегда звучал печальный стон

бессмертных дев и смертных жен.

И он не улетал домой:

он путеводною звездой

звал нуменорцев за собой,

указывая путь морской

в их отчие края.

На этом мелодическая декламация завершилась. Фродо открыл глаза и

огляделся. В середине зала он увидел Бильбо. Улыбающиеся эльфы дружно

аплодировали. Когда аплодисменты эльфов смолкли, один из них сказал:

– А теперь нам надо послушать твою песню еще раз.

– Спасибо, Линдир. – Бильбо встал и раскланялся. – Но это было бы

слишком утомительно.

– Для тебя-то? – со смехом переспросили эльфы. – Ты ж никогда не

утомляешься от чтенья своих стихов! А без повторного чтенья мы ничего

не определим.

– Что-что? – вскричал Бильбо. – Вы не сможете отличить мою манеру

от манеры Дунадана?

– Мы с трудом различаем творения смертных.

– Чепуха, Линдир, – вскинулся Бильбо. – Не верю я, что у вас такой

грубый слух. Спутать творения человека и хоббита – все равно что не

отличить яблоко от горошины!

– Возможно. И огороднику это было бы непростительно. Но у нас-то

масса своих собственных дел, и сравнивать плоды земные нам недосуг.

– Не будем спорить, – отозвался Бильбо. – Меня почти усыпило

столько пения и музыки. Я загадал вам загадку, а вы уж угадывайте… коли

есть охота.

С этими словами он подошел к Фродо.

– Видимо, песня превзошла мои ожидания, – с невольной гордостью

сказал он племяннику. – Они редко просят о повторном исполнении. Но, так или этак, свое я сделал. Ну а тебе удалось догадаться?

– Я даже и не пробовал, – улыбнулся Фродо.

– Да и незачем, – сказал Бильбо. – В песне все мое. Дунадан

предложил мне только смарагд. Ему это почему-то показалось важно. А

может, он решил, что я не справился с песней… или уж если взялся в доме

у Элронда за создание песни про Эарендила, то это целиком и полностью

мое дело. Ну, и тут он, пожалуй, прав.

– Видимо, так, – согласился Фродо. – Но я не смог оценить твою

песню. Перед тем как ты начал петь, я уснул, и мне показалось, что это не

песня, а просто продолжение моих сновидений. Я узнал твой голос только

под конец.

– Да, для хоббита песни эльфов чересчур сладкозвучны, – согласился

Бильбо. – Но, пожив среди них, к этому привыкаешь. Хотя я должен тебе

сказать, что эльфы никогда не пресыщаются музыкой, как будто это

хорошая еда. Знаешь, давай-ка уйдем отсюда, чтоб нам не мешали

спокойно поговорить.

– А это не оскорбит их? – забеспокоился Фродо.

– Нисколько, – успокоил племянника Бильбо. – Здесь никого насильно

не держат: приходи и уходи, когда пожелаешь, только не мешай радоваться

другим.

Хоббиты встали и, стараясь не шуметь, начали пробираться к выходу

из зала. Сэма они решили не будить – он спал с блаженной улыбкой на

лице. У выхода Фродо грустно оглянулся, и, хотя его радовал предстоящий

разговор, он понял, что не хочет отсюда уходить – здесь было удивительно

спокойно и уютно. В это время послышалась новая песня:

А Элберет Гилтониэль

Сереврен ренна мириэль

А мэрель эглер Элленас!

На-кэард раллан дириэль

А галадреммин эннорас,

Фаруилос, ле линнатон

Нэф аэр, си нэф азарон!

На пороге Фродо еще раз оглянулся. Элронд неподвижно сидел в

своем кресле, и отблески огня, словно солнечные блики, золотили его

спокойное лицо. Рядом с Элрондом сидела Арвен, а возле нее стоял

Арагорн, и это немного удивило Фродо. Под расстегнутым плащом с

откинутым капюшоном на груди у Арагорна серебрилась звезда,

оттененная тускло мерцающей кольчугой. Он о чем-то беседовал с Арвен, и

в то мгновение, когда Фродо отворачивался, она посмотрела прямо на него

– этот взгляд хоббит запомнил навеки. Он стоял, зачарованный взглядом

Арвен, а слова песни, сливаясь с музыкой, звучали, как звонкое журчание

родника…

– Пойдем, – нетерпеливо позвал его Бильбо. – Они будут петь еще

очень долго, и после этой песни, про Элберет, запоют о своей

Благословенной Земле.

Хоббиты осторожно притворили дверь и отправились в маленькую

комнатку Бильбо – из ее окна, обращенного к югу, открывался вид на реку

Бруинен. Им не захотелось предаваться воспоминаниям, не захотелось

думать о зловещей туче, медленно наползающей с юго-востока, – сидя у