распахнутого настежь окна, они толковали о сегодняшних радостях: об

эльфах и прекрасных парках Раздола, о звездах и деревьях и ласковой

осени…

– Прошу прощения, – прервал их Сэм, постучавшись и заглядывая в

комнату. – Я хотел спросить, не надо ли вам чего?

– А может, ты хотел напомнить нам с Фродо, что ему пора спать? –

откликнулся Бильбо.

– Да что ж, вроде бы и правда пора, – смущенно, но твердо объявил

Сэм. – Ведь завтра с самого утра Совет, а это после раны-то разве легко?

– Ты прав, – усмехнувшись, поддержал его Бильбо. – Можешь пойти и

доложить Гэндальфу, что Фродо послушно отправился спать. Спокойной

ночи, – сказал он племяннику. – Как же я рад, что мы снова увиделись! По-

моему, ни одно существо на свете не может поддержать приятной беседы

так же хорошо, как хоббит из Хоббитании. Но вскоре мы опять надолго

расстанемся. И боюсь, что главы о твоем путешествии ты будешь

вписывать в мою Книгу сам – за последнее время я здорово одряхлел.

Приятных снов, мой милый малыш! А я немного прогуляюсь по парку –

мне хочется взглянуть на созвездие Элберет.

Глава II

Совет

На другой день, проснувшись с рассветом, Фродо, превосходно

отдохнувший и бодрый, решил прогуляться по берегу Бруинена. Когда он

оделся и вышел в парк, из-за отдаленной горной гряды встало огромное, но

неяркое солнце, в воздухе серебрились осенние паутинки, на листьях

мерцали капельки росы, а над речкой таяла предрассветная дымка. Сэм

молча шагал с ним рядом, радостно вдыхая росистый воздух и удивленно

разглядывая далекие горы, покрытые сверкающими снежными шапками.

За крутым поворотом извилистой дорожки они увидели Бильбо и

Гэндальфа – те сидели на низкой каменной скамейке, искусно вырубленной

в прибрежном утесе, и беседовали. Бильбо приветственно улыбнулся.

– Доброе утро, – сказал он хоббитам. – Совет, я думаю, скоро начнется.

– Скоро? Ты уверен? – спросил его Фродо. – А я надеялся немного

погулять. Меня так и манит тот сосновый лес! – Фродо кивнул в сторону

бора, черневшего на северном склоне долины.

– Погуляешь, если еще не стемнеет, после Совета, – сказал ему

Гэндальф. – Но я не стал бы загадывать вперед. Нам нужно многое сегодня

обсудить.

* * *

Вскоре в Замке прозвенел колокол.

– Элронд созывает участников Совета, – подымаясь со скамьи,

проговорил Гэндальф. – Вы оба приглашены, и Бильбо и Фродо.

Опаздывать здесь не принято, пойдемте.

Маг зашагал по дорожке к дому, Бильбо и Фродо двинулись за ним, а

забытый и немного обиженный Сэм, что-то бормоча, поплелся сзади.

Гэндальф подошел к той самой веранде, где накануне Фродо встретился с

друзьями. Подымаясь по лестнице, Фродо оглянулся. Солнечное утро

разгоралось в день, под берегом мирно шумела река, небо звенело

птичьими трелями, и Фродо показалось, что его злоключения, так же как

разговоры о грозной туче, встающей над миром, приснились ему –

слишком спокойным, ясным и ласковым было это осеннее утро; но,

переступив порог Зала совещаний, хоббит обнаружил, что лица гостей,

которых Элронд пригласил на Совет, были необычайно тревожными и

сумрачными.

Первым Фродо увидел Элронда, потом заметил Всеславура и Глоина, а

в углу, хмурясь, сидел Арагорн, и на нем был выцветший походный плащ.

Остальных собравшихся Фродо не знал. Элронд посадил его возле себя,

оглядел молчаливых гостей и сказал:

– Позвольте представить вам хоббита Фродо, племянника Бильбо из

далекой Хоббитании. Нелегким и опасным был его путь, а в Раздол ему

пришлось прорываться с боем.

Потом Элронд назвал гостей, которых Фродо видел впервые. В зале

сидел сын Глоина, Гимли; эльф Гэлдор из селения Серебристая Гавань,

посланный в Раздол Сэрданом Корабелом; эльф Леголас, сын Трандуила,

короля эльфов Северного Лихолесья; несколько эльфов – советников

Элронда во главе со старшим советником Эрестором. А немного поодаль от

остальных сидел высокий темноволосый человек с жестким взглядом

светло-серых глаз на красивом, благородном и мужественном лице.

Его давно не стриженные волосы беспорядочными кудрями ниспадали

на плечи, прикрывая тонкое серебряное ожерелье с бледно-перламутровым

самоцветом впереди; через плечо у него была перекинута перевязь с

охотничьим рогом, оправленным в серебро; а его дорогая и богатая одежда