сыну Трэйну, но внук Трора, Торин, Кольца не получил: его отняли у

Трэйна в Дул-Гулдуре, и я думаю, что тут не обошлось без пыток…

– Проклятые чародеи! – воскликнул Глоин. – Когда же мы им за все

отомстим? – Потом, немного помолчав, добавил: – Но Тремя-то Враг

завладеть не сумел? Тремя Магическими Кольцами эльфов? Говорят, это

очень могущественные Кольца. Они ведь тоже изготовлены Сауроном, но

Владыки эльфов не страшатся их лиходейства. Так нельзя ли с их помощью

обуздать Врага?

– Разве ты не понял меня, гном Глоин? – после долгого молчания

спросил Элронд. – Не Враг выковал Кольца эльфов. Он их даже ни разу не

видел. Кольца эльфов подвластны лишь эльфам. Но они бессильны на поле

сражения. С их помощью нельзя убивать и обуздывать: они помогают

познавать мир, творить добро и сдерживать зло, зародившееся в сердцах

жителей Средиземья, когда здесь начались Войны за власть. С тех пор как

Враг лишился Кольца, нам удавалось противостоять Злу, но, если он

завладеет им снова, ему откроются все наши помыслы, и мы утратим

свободную волю, а Темные Силы станут непобедимыми – именно к этому

стремится Враг.

– Но скажи, – спросил у Элронда Глоин, – тебе известно, как

изменится мир, когда исчезнет Кольцо Всевластья?

– Неизвестно, – с грустью ответил Элронд. – Некоторые надеются, что

Три Кольца, к которым никогда не притрагивался Враг, помогут залечить

кровавые раны, нанесенные миру во время войны… но боюсь, что эти

надежды не оправдаются. Я думаю, что, уничтожив Кольцо Всевластья, мы

уничтожим силу остальных, и чудесная магия нынешнего мира сохранится

лишь в сказочных преданиях о прошлом…

– Однако эльфы, – сказал Всеславур, – все же готовы уничтожить

Кольцо, чтобы навеки разделаться с Врагом.

– Значит, получается, – заключил Эрестор, – что у нас есть только одна

дорога – и она заведомо никуда не ведет. Нам не добраться до Огненной

горы. Элронд мудр, мы все это знаем, и единственную дорогу, ведущую к

победе, никто не назовет дорогой безрассудства… но вместе с тем она

неодолима, и нас неминуемо ждет поражение.

– Поражение неминуемо ждет лишь того, кто отчаялся заранее, –

возразил Гэндальф. – Признать неизбежность опасного пути, когда все

другие дороги отрезаны, – это и есть истинная мудрость. Поход в Мордор

кажется

безрассудным?

Так

пусть

безрассудство

послужит

нам

маскировкой, пеленой, застилающей глаза Врагу. Ему не откажешь в

лиходейской мудрости, он умеет предугадывать поступки противников, но

его сжигает жажда всевластья, и лишь по себе он судит о других. Ему

наверняка не придет в голову, что можно пренебречь властью над миром, и

наше решение уничтожить Кольцо – поход в Мордор – собьет его с толку.

– Я тоже думаю, – проговорил Элронд, – что поначалу он не поймет, в

чем дело. Дорога на Мордор очень опасна, но это единственный путь к

победе. У себя дома Саурон всемогущ, так что тому, кто отправится в

Мордор, ни сила, ни мудрость не даст преимуществ – тайна, вот что здесь

самое важное, и, быть может, эту великую миссию слабый выполнит даже

успешней, чем сильный, ибо сильный не привык таиться от опасностей, а

борьба с Врагом приведет его к гибели. Слабые не раз преображали мир, мужественно и честно выполняя свой долг, когда у сильных не хватало сил.

– Мне все понятно, – сказал вдруг Бильбо, – можешь не продолжать,

досточтимый Элронд. Я начал эту злополучную историю, и мой долг

призывает меня с ней покончить. Мне очень хорошо жилось у эльфов, а

мой труд, как я думал, был близок к завершению. Мне казалось, что скоро я

смогу написать: и с тех пор он жил счастливо до конца своих дней. По-

моему, это замечательная концовка, хотя ее трудно назвать необычной. Но

теперь она, вероятно, изменится или в лучшем случае отодвинется, потому

что Книга станет длиннее. Жаль!.. Так когда мне надо выходить?

Боромир с изумлением посмотрел на Бильбо, однако сдержал

невольную усмешку, заметив, что другие участники Совета выслушали

хоббита серьезно и уважительно.

– Да, мой друг, – проговорил Гэндальф, – если б ты начал эту историю, тебе пришлось бы ее закончить. Однако летописцу должно быть известно,

что в одиночку начать историю невозможно: даже самый великий и

могучий герой способен внести лишь крохотный вклад в историю, которая

изменяет мир. Не надо смущаться. Мы все понимаем, что за шуткой ты