не враждовали никогда. В свое время им, конечно, пришлось, как водится в

нашем мире, постоять за себя, но при Бильбо это уже было незапамятное

прошлое. Отошла в область преданий и единственная битва в пределах

Хоббитании: в Зеленополье в 1147 г. (Л.X.), когда Бандобрас Крол наголову

разгромил вторгнувшихся орков. Климат и тот смягчился: былые зимние

нашествия волков с севера стали бабушкиными сказками. Так что если в

Хоббитании и можно было найти какое-нибудь оружие, то разве что по

стенам, над каминами или среди хлама, пылившегося в музее города

Землеройска. Музей этот назывался Мусомный Амбар, ибо всякая вещь,

которую девать было некуда, а выбросить жалко, называлась у хоббитов

мусомом. Такого мусома в жилищах у них накапливалось изрядно, и многие

подарки, переходившие из рук в руки, были того же свойства.

Однако сытная и покойная жизнь почему-то вовсе не изнежила этих

малюток. Припугнуть, а тем более пришибить хоббита было совсем

непросто; может статься, они потому так и любили блага земные, что умели

спокойно обходиться без них, переносили беды, лишения, напасти и

непогодь куда тверже, чем можно было подумать, глядя на их упитанные

животики и круглые физиономии. Непривычные к драке, не признававшие

охоты, они вовсе не терялись перед опасностью и не совсем отвыкли от

оружия. Зоркий глаз и твердая рука делали их меткими лучниками – да и не

только лучниками. Если уж хоббит нагибался за камнем, то всякий зверь

знал, что надо удирать без оглядки.

По преданию, когда-то все хоббиты рыли себе норы; они и сейчас

считают, что под землей уютнее всего, но со временем им пришлось

привыкать и к иным жилищам. По правде сказать, во дни Бильбо по

старинке жили только самые богатые и самые бедные хоббиты. Бедняки

ютились в грубых землянках, сущих норах, без окон или с одним окошком;

а те, кто позажиточнее, из уважения к древнему обычаю строили себе

подземные хоромы. Не всякое место годилось для рытья широких и

разветвленных ходов (именовавшихся смиалами); и в низинах хоббиты, размножившись, начали строить наземные дома. Даже в холмистых

областях и старых поселках, таких, как Норгорд или Кролы, да и в главном

городке Хоббитании, в Землеройске на Светлом нагорье, выросли

деревянные, кирпичные и каменные строения. Особенно они были

сподручны мельникам, кузнецам, канатчикам, тележникам и вообще

мастеровым; ведь, даже еще живучи в норах, хоббиты с давних пор строили

сараи и мастерские.

Говорят, будто обычай строить фермы и амбары завели в Болотищах у

Брендидуима. Тамошние хоббиты, жители Восточного удела, были

крупные и большеногие и в сырую погоду носили гномские башмаки. Но

они, известное дело, происходили от струсов: недаром у них почти у всех

обрастали волосом подбородки. Ни у лапитупов, ни у беляков никакой

бороды не росло. Действительно, на Болотище и на Заячьи Холмы к

востоку от Брендидуима хоббиты явились особняком, большей частью с

юга: у них остались диковинные имена, и слова они роняли такие, каких в

Хоббитании никогда не слыхивали.

Вполне вероятно, что строить хоббиты научились у дунаданцев, как

научились многому другому. Но могли научиться и прямо у эльфов, у

первых наставников людей. Ведь даже Вышние эльфы тогда еще не

покинули Средиземье и жили в то время на западе, близ Серебристой

Гавани, да и не только там, но совсем неподалеку от Хоббитании. С

незапамятного века виднелись на Подбашенных горах за пограничными

западными топями три эльфийские башни. Далеко окрест сияли они в

лунном свете. Самая высокая была дальше всех: она одиноко высилась на

зеленом кургане. Хоббиты из Западного удела говорили, будто с вершины

этой башни видно Море; но, насколько известно, на вершине башни ни

один хоббит не бывал. Вообще редкие хоббиты видели Море, мало кто из

них по Морю плавал и уж совсем никто об этом не рассказывал. Море

морем, а даже речонки и лодочки были хоббитам очень подозрительны;

и тем более тем из них, кто почему-либо умел плавать. Все реже и реже

хоббиты заговаривали с эльфами и стали их побаиваться, а заодно и тех, кто с ними якшался. И Море сделалось для них страшным словом,

напоминающим о смерти, и они отвратили взгляды от западных холмов.