– Ветер? – вскакивая, воскликнул он. – Ветер волчьими голосами не

воет! Волколаки опять перебрались через Мглистый!

– Видимо, охота началась, – сказал Гэндальф. – Так стоит ли

откладывать решение на утро? Если мы с вами и доживем до рассвета, нам

не прорваться к Ристанийской равнине.

– А далеко эта Мория? – спросил Боромир.

– Ты хочешь узнать, – переспросил его Гэндальф, – далеко ли отсюда

Западные Ворота? Я думаю, лигах в десяти… для орла. А самыми

короткими наземными тропами получится лиг восемнадцать – двадцать.

– Надо прятаться в Морию, – сказал Боромир. – Боишься орка – не

утаишься от волка!

– Так-то оно так, – согласился Арагорн, проверяя, легко ли вынимается

его меч. – Но, с другой стороны, где волк, там и орк: в ущельях волки-

оборотни, да в пещерах-то орки – ордами.

– Не послушался я Элронда, – шепнул Пин Сэму, – и зря. Ну какой из

меня Хранитель? От этого воя все во мне обмирает. Никогда еще в жизни я

так не боялся, даром что Бандобрас Быкобор – мой предок.

– А у меня, – прошептал ему Сэм в ответ, – как сердце оборвалось, когда Бродяжник вскочил, так по сю пору в пятках и трепыхается. Ну да

ничего – авось пронесет. Арагорн с Боромиром – бывалые люди; Гимли, он

у нас всем гномам гном; да и Леголас – тоже эльф не промах. А старина

Гэндальф, тот одно слово – маг. Нет, думаю, не сожрут нас волки.

Путники хотели заночевать в лощине, но теперь, для того чтобы

защищаться от волколаков, они поднялись на соседний холм с тремя или

четырьмя кряжистыми дубами, которые были обнесены оградой из

больших серых валунов. Кое-где каменная ограда обвалилась, и Хранители,

понимая, что ночная тьма не помешает стае волколаков найти их, поспешно

разожгли небольшой костер.

Путники сидели возле костра и все, кроме двух часовых, дремали – это

был не сон, а тревожное забытье. Пони Билл трясся от страха; он взмок, словно только что пробежал лиг двадцать. Вой теперь слышался со всех

сторон, а вокруг, в черной ночной темноте, зловеще поблескивали парные

огоньки. Внезапно там, где ограда обвалилась, Хранители увидели

огромного волколака – он застыл в проломе и хрипло взвыл, словно бы

подавая сигнал к атаке.

Подняв мерцающий Магический Жезл, Гэндальф шагнул навстречу

зверю.

– Ну ты, шелудивая собака Саурона, – нарочито негромко проговорил

он. – Перед тобой – Гэндальф. Убирайся отсюда, если тебе дорога твоя

шкура.

С коротким рычанием зверь прыгнул вперед – мелодично прозвенела

спущенная тетива, и, коротко взвыв, он рухнул на землю: в горле у него

торчала стрела. Леголас тотчас же вынул вторую. Но кольцо зловещих

огоньков распалось. Гэндальф и Арагорн подошли к ограде – волколаков на

склонах холма уже не было: стая, лишенная вожака, отступила. Путников

окружала безмолвная тьма.

Миновала полночь; близился рассвет; на западе, почти что у самой

земли, то гасла, ныряя в драные тучи, то снова бледно вспыхивала луна; эти слабые, судорожно короткие вспышки бессильно меркли в

предрассветном сумраке. Внезапно громкий многоголосый вой вырвал

Фродо из зыбкого забытья – волколаки, беззвучно окружившие холм, со

всех сторон ринулись в атаку.

– Сушняка в костер! – крикнул Гэндальф хоббитам. – Мечи наголо!

Стать спиной к спине.

В неверном свете разгорающегося костра Фродо видел, как серые тени

перемахивают

невысокую

каменную

ограду.

Арагорн

сделал

молниеносный выпад, и огромный зверь, захлебно скуля, рухнул на землю

с пронзенным горлом; холодно блеснул меч Боромира, и у второго

волколака отлетела голова; третьего зарубил топором гном; стрела Леголаса

прикончила четвертого; однако все новые серые тени, волна за волной, вплескивались в ограду.

Фродо с надеждой глянул на Гэндальфа. Фигура мага, как показалось

хоббиту, неожиданно выросла почти до неба, ослепительно вспыхнул

Магический Жезл, и, словно высеченный из камня великан, Гэндальф на

мгновение застыл в неподвижности, заслоняя Хранителей от наступающих

волколаков. Потом он взмахнул Магическим Жезлом, и над холмом

громогласно прозвучало заклинание:

– Наур ан адриат аммин!

Дуб, на который был направлен Жезл, превратился в неистово

полыхающий факел, за ним вспыхнули остальные дубы, и над холмом, ярко

осветив

поле

битвы,

распустился

гигантский

огненный