заснуть. Я тут подумаю, а заодно и покараулю. Завтра нам предстоит

нелегкий денек.

Я знаю, почему мне так трудно думать, – усевшись у двери,

пробормотал маг. – Все дело в том, что я давно не курил. Ну да, я выкурил

последнюю трубку накануне штурма Багровых Ворот.

Последнее, что видел, засыпая, Пин, был маг, прятавший в ладонях

трубку – ее огонек высветил на мгновение узловатые пальцы и

крючковатый нос.

Утром Хранителей разбудил Гэндальф – он так и просидел всю ночь у

двери; зато его спутники прекрасно выспались.

– Я решил, куда мы пойдем, – сказал маг. – Средний коридор чересчур

узкий, дорога к Воротам должна быть шире. В левом коридоре жарко и

душно – он ведет вниз, к Морийским Копям. А нам пора подыматься вверх,

и мы пойдем по правому коридору.

Восемь часов поднимались Хранители, сделав лишь два коротких

привала. Они не слышали ничего тревожного и видели только огонек

Жезла, который, подобно путеводной звездочке, неутомимо выводил их из

Черной Бездны. Стены коридора постепенно раздвигались, потолка в

темноте уже не было видно, а пол покрывали каменные плиты. Путники

вышли на большой тракт; ни ям, ни предательских расселин здесь не было,

и они двигались быстрей, чем вчера, тем более что коридор ни разу не

разветвлялся.

По прямой они одолели, как считал Гэндальф, пятнадцать, а может, и

восемнадцать лиг; но пройти им пришлось лиг двадцать – тридцать.

Коридор полого подымался вверх, и у Фродо постепенно поднималось

настроение; однако он все еще был угнетен и временами слышал – или

думал, что слышит, – приглушенное шлепанье босых подошв.

Хранители упорно двигались вперед, пока у хоббитов не кончились

силы; все уже начали подумывать о ночлеге – и вдруг оказались в черной

пустоте. Они не заметили, как вышли из коридора и попали в огромную

прохладную пещеру. Путники взволнованно окружили Гэндальфа; в спину

им подувал теплый ветерок, а пещерный воздух был на диво свежим.

– Ну вот! – обрадованно воскликнул Гэндальф. – Кажется, мы вышли к

жилым пещерам. Значит, я выбрал верную дорогу. Если мне не изменяет

память, мы сейчас выше Восточных Ворот, и здесь, вдалеке от глубинных

ярусов, можно, я думаю, оглядеться при свете.

Гэндальф поднял Магический Жезл, и пещеру озарила ослепительная

вспышка. Черная тьма на мгновение расступилась, и путники увидели

громадный зал с высоким куполообразным потолком, полированными

зеркально-черными стенами и четырьмя широкими стрельчатыми арками,

за которыми угадывались четыре коридора – на запад (из которого путники

вышли), на восток, на юг и на север. Больше они ничего не разглядели: вспыхнувший, как молния, Жезл померк.

– Да, мы добрались до жилых ярусов, – притушив Жезл, проговорил

маг. – Для освещения жилищ в отвесных склонах прорублено множество

окон-шахт, но сейчас ночь, и мы их не видели. Сегодня дальше идти не

стоит: мы все утомились, а бедные хоббиты просто валятся с ног от

усталости. Если я прав, то завтра утром нам не придется вставать в

темноте. А теперь – спать. К завтрашнему дню мы должны как следует

набраться сил. Пока нам неизменно сопутствовала удача, и большая часть

пути уже пройдена… однако мы еще не покинули Морию, а Восточные

Ворота – далеко внизу.

Хранители отошли к западной арке – потому что оттуда тянуло теплом,

а по пещере гуляли холодные сквозняки – и, завернувшись в одеяла,

прикорнули у стены. Хоббитов преследовали странные видения: им

чудилось, что они безнадежно заблудились в бесконечном лабиринте

черных коридоров и, пытаясь выбраться, оказались на дне безбрежного

моря враждебной тьмы. Самые мрачные легенды о Мории были не такими

мрачными, как правда, – а ведь с ними ничего плохого не случилось, и

Гэндальф считал, что им повезло…

– Ай да гномы! – пробормотал Сэм. – Это ж надо – продолбить такую

Черную Бездну! И трудилась тут, наверно, прорва работников. А зачем?

Разве можно жить в темноте? Стало быть, жить-то они здесь не жили?

– Как это не жили? – оскорбился гном. – Здесь было великое

Морийское царство. Везде сияли яркие огни, и Мория славилась на все

Средиземье – об этом говорится в наших преданиях.

Гимли резко отбросил одеяло, вскочил на ноги и нараспев прочитал –

под аккомпанемент гулкого эха:

Был свет еще не пробужден,

Когда, стряхнув последний сон,