– Как ты думаешь, – спросил его Хэлдар, – стал бы я нарушать наш

древний закон, если бы считал тебя лиходеем? По закону я должен

уничтожить гнома, который пытается проникнуть в Стэрру. А ты с моей

помощью переправился через реку!

– Я пойду вперед с открытыми глазами или вернусь в Подгорное

Царство, где меня никто не назовет соглядатаем, – гордо ответил Хэлдару

Гимли. Отступив, он положил руку на топорище.

– Ты отрезал себе дорогу назад, перейдя Золотую Ворожею, – сказал

Хэлдар. – Я должен доставить тебя к Владыкам, а уж они решат, что с

тобой делать. Если ты попробуешь переплыть речку, тебя пристрелит

первый же часовой.

Гимли выхватил из-за пояса топор.

Хэлдар молниеносно вынул стрелу и натянул тетиву; второй эльф –

тоже.

– Проклятый упрямец, – сокрушенно пробормотал Леголас.

– Гимли, ни с места! – рявкнул Арагорн, так что Леголаса никто не

услышал. Гимли замер, и Арагорн сказал: – Отряд веду я – вы должны меня

слушаться. Гимли будет несправедливо унижен, если завяжут глаза лишь

ему. Мы все пойдем с завязанными глазами… хотя это очень замедлит

путешествие.

– Ох и хорошо же мы будем выглядеть! – внезапно расхохотавшись,

воскликнул Гимли. – Марш сумасшедших в Золотом Лесу… Я готов

разыграть из себя сумасшедшего вдвоем с Леголасом, – добавил он

весело. – Остальные могут остаться зрителями.

– Ты гном, – возмутился Леголас, – а я…

– Упрямец? – ехидно спросил его Арагорн. – Нет уж, давайте

поступим по справедливости. Завяжи мне глаза! – обратился он к Хэлдару.

– Помни, ты ответишь мне за каждый синяк, если я упаду, – буркнул

Хэлдару гном, ощупывая туго затянутую повязку.

– Не упадешь, – уверенно сказал ему Хэлдар, – у нас в Лориэне

превосходные тропы.

– Странные времена, – проворчал Леголас. – Мы все враги одного

Врага, на небе сияет ясное солнце, и при этом я должен идти вслепую, оказавшись в гостях у своих же сородичей.

– Не странные, а страшные, – возразил ему Хэлдар. – Наша

разобщенность и взаимное недоверие вызваны лиходейской мудростью

Врага и его поистине грозным могуществом. Нас, лориэнцев, столько раз

предавали, что мы почти никому не доверяем – кроме, быть может,

раздольских сородичей – и наше поселение превратилось в остров, со всех

сторон окруженный врагами. – Помолчав, Хэлдар мрачно добавил: – Завеса

Тьмы разрастается и крепнет. Она не может сомкнуться над Лориэном, но

ее могучие черные крылья огибают нас и с востока, и с запада. Теперь если

мы и решимся уйти, нам не удастся прорваться к Морю. Мглистый

захвачен ордами орков. В Глухоманье рыщут стаи волколаков. Говорят, уже

затемнена Ристания и Враг подступил к Великой Реке. Значит, свободные

гавани эльфов остались только на северо-западе за Вековечным Лесом и

землями невысокликов.

– Да, к западу от наших земель есть приморские поселения эльфов, – с

важным видом подтвердил Мерри.

– Счастлив народ, – воскликнул Хэлдар, – живущий неподалеку от

западных гаваней! Мы не были там с незапамятных времен. Расскажи мне

о них, – попросил он хоббита.

– Да я их не видел, – признался Мерри. – Раньше-то мне не случалось

путешествовать. И если б я знал, что творится в мире, то вряд ли решился

бы уйти из Хоббитании.

– Даже для того, чтоб увидеть Имладрис или Кветлориэн? – спросил

его Хэлдар. – Наш нынешний мир суров и опасен, некоторые свободные

земли затемнены, а любовь часто оборачивается печалью – но становится

от этого еще прекрасней. – Эльф помолчал и грустно закончил: – Многие

думают, что Завеса Тьмы развеется со временем даже над Мордором и

сгинет бесследно… Я в это не верю. Мир никогда уже не будет прежним, а

солнце – таким же ясным как раньше. Быть может, настанет короткое

просветление, и мы, эльфы, прорвемся к Морю… чтобы покинуть

Средиземье навеки. Неужели нам предстоит уйти из Лориэна и жить в

мире, где не растут мэллорны? – ведь, если верить эльфийским преданиям,

за Морем нет Золотых Лесов. Не знаю уж, как мы сможем там жить!

Хранители гуськом брели по тропе. Впереди колонны неспешно шел

Хэлдар, а замыкал шествие второй лориэнец. Тропа была мягкой –

вероятно, песчаной, – и вскоре путники зашагали уверенней. Наверно, из-за

того, что они шли вслепую, все их чувства очень обострились. Фродо