мы знаем, вдруг столы за нашей спиной превращаются в кенгуру? Такого

нам не надо, обойдемся без австралийских сумчатых, а вот Джон Рональд

Руэл, разумеется, присутствует за нашей спиной, и вырастают за нею

деревья, без которых он жизни никак не мыслил, они были для него

главным жизнетворным началом. И много чего еще до странности

знакомого мы обнаружим наяву стараниями Дж. Р.Р. Толкина, невзначай

оглянувшись.

Но мы не оглядываемся – успеется; мы медленно обводим глазами

оставленную нам на обозрение долгую жизнь. И очертания воображаемого

кабинета расплываются: в последние годы жизни профессора Толкина его

скромная библиотека размещалась в бывшем гаражике, пристроенном к

стандартному современному домику на окраине Оксфорда. Пристройка эта,

кстати, заодно служила кабинетом, где всемирно известный автор эпопеи

«Властелин Колец» принимал посетителей, в том числе и английского

литератора Хамфри Карпентера, который впоследствии, в 1977 году,

опубликовал его жизнеописание, сущий кладезь фактов – черпай не

вычерпаешь. Будем черпать. Перенесемся от конца жизни к ее началу и

представим себе времена почти непредставимые, хоть не такие уж и

далекие.

Джон Рональд Руэл Толкин (и Джон, и в особенности Руэл – имена

фамильные, до поры до времени, а у друзей всегда он звался просто

Рональдом) родился 3 января 1892 года в городе Блумфонтейне, столице

южноафриканской Оранжевой Республики, за семьсот с лишним

километров к северо-востоку от Кейптауна, посреди ровной, пыльной,

голой степи – вельда. Через семь лет разбушевалась взбудоражившая весь

мир и открывшая XX век англо-бурская война, повсюду запели

«Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне», а название

жалкого городка замелькало во фронтовых сводках на первых страницах

газет. Но пока это была такая глушь… Такая самая, в которую было тогда

принято отправлять молодых англичан – чтобы выказывали и доказывали

упорство и предприимчивость. Вот и англичанин в третьем поколении

Артур Толкин, внук германского иммигранта фортепьянных дел мастера

Толькюна, когда семейная фирма вконец разорилась, выхлопотал себе

место управляющего банком в Блумфонтейне. Ему хотелось не столько

ехать за тридевять земель, сколько жениться на любимой девушке, некой

Мейбл Саффилд, чей отец, опустившись от суконщика до коммивояжера,

требовал от жениха жизненных перспектив. В родном Бирмингеме их не

было, а в Южной Африке пусть отдаленные, но обозначались. Мейбл

отдали скрепя сердце, и Артур увез ее в тридесятое царство, то бишь в

Оранжевую Республику, где она родила ему не только вышеупомянутого

Рональда, но и младшего его брата Хилари Артура Руэла.

Очень мало осталось в памяти у старшего сына от Южной Африки: ну,

тарантул укусил, ну, змеи живут в сарае и туда маленьким ходить нельзя, по

забору скачут соседские обезьянки, норовят не то стащить, не то слопать

белье, по ночам воют шакалы и рычат львы, отец сажает деревца, а кругом

страшный простор безграничного вельда, тяжкий зной и жухлая высокая

трава. А больше, пожалуй, и ничего. Нет, качал головой профессор Толкин,

больше, кажется, ничего не помню.

В апреле 1895 года мальчики вместе с матерью отплыли в Англию –

повидаться с родными и отдохнуть от южноафриканского климата.

Отдохнули неплохо и собрались обратно к отцу. Накануне отъезда, 14

февраля 1896 года, под диктовку четырехлетнего Рональда писалось

письмо: «Я теперь такой стал большой, и у меня, совсем как у большого, и

пальтишко, и помочи… Ты, наверно, даже не узнаешь и меня, и малыша…»

Письмо это не было отправлено, потому и сохранилось. В этот день

пришла телеграмма о том, что у отца кровоизлияние в мозг – последствие

ревматизма. На следующий день – о его смерти.

Плыть в Южную Африку было незачем. Мейбл Толкин осталась в

Бирмингеме с двумя малолетками сиротами на руках и почти без средств к

существованию: очень немного удалось скопить ее мужу за пять

блумфонтейнских лет. Правда, она знала латынь, французский, немецкий,

рисовала, играла на фортепьяно – могла, стало быть, давать уроки. И

решила как-нибудь сводить концы с концами, главное же – ни от кого не

зависеть, ни на кого не рассчитывать, никому не быть обязанной. Впрочем,